Увидев Пиппино в сопровождении американцев, парни вскочили на ноги. С бесконечными извинениями и расшаркиваниями их обыскали и только после этого распахнули перед ними двери. «Пожалуйста, проходите, синьор Соннино вас ждет. Пожалуйста, пожалуйста, вам сюда».
Кабинет Соннино напоминал элегантный офис торговца автомобилями: металлическая мебель, кожаная обивка кресел, на столе – включенный компьютер, счета, письма на фирменных бланках и маленькая модель «мерседеса», используемая в качестве пресс-папье. Стены были плотно увешаны фотографиями. На одной подвыпивший Соннино выступал в окружении девиц в бикини, отобранных явно не Хеффнером, или как его там еще. На другой – Соннино в цветастой рубашке и оранжевом галстуке обнимал за плечи обнаженную по пояс девушку; на его правой руке был ясно различим некий металлический предмет, надетый сразу на четыре пальца; украшавшие его синие и красные камни роняли цветные блики. Лу сразу узнал коллекционный кастет. На третьей – Соннино в мокрых и потому кажущихся прозрачными трусах сидел на бортике бассейна, правой рукой удерживая под водой чью-то голову. Он смеялся. В левой руке дымилась сигарета. Мужская рука протягивала ему drink.
Реальный Соннино мало походил на собственные фотоснимки. Черты худого лица казались еще более резкими из-за едва пробивавшейся седой бородки. Круглые солнечные очки с красными стеклами производили впечатление вставленных прямо в глазницы. Он сидел за письменным столом, плечом прижимая к уху телефонную трубку и застыв, как изваяние. Под черным плащом на нем была черная майка. Плащ – не просто плащ, а какая-то хрень от стилиста, из тех, что стоят не одну тысячу евро. Из-под стола, слишком маленького для человека его габаритов, торчали короткие сапоги с посеребренными пряжками, в которые были заправлены потертые джинсы. Выражением лица он больше всего напоминал психопата-маньяка, захватившего детские ясли и теперь присевшего на скамеечку, чтобы обсудить условия освобождения заложников.
Тот же парень, который предложил американским гостям сесть, торопливо подвинул им кожаные кресла, не забыв смахнуть с них пыль носовым платком. Дон Лу и Лу переглянулись. Пиппино сохранял полное спокойствие, словно говоря: все нормально.
– Нет! – буркнул Соннино в трубку, отнял ее от уха, оглядел с недоумением, будто в жизни не видел ничего подобного, и с отвращением бросил. Затем он положил обе руки на письменный стол, оглядел гостей, медленно, с усилием, поднялся и склонил голову в поклоне.
– Дон Лу, для меня большая честь познакомиться с вами. Прошу меня извинить, это был важный звонок, иначе я ни за что не позволил бы себе держать вас за дверью. Франческо, приготовь нам кофе.