А раз так, то все остальное побоку.
Женщина принесла мне ужин. Она еще только подходила, а я уже почувствовал запах натурального, чуть подгоревшего жира. Холестерина там, конечно, было. полно, но меня это не заботило. Я слышал, что раньше люди о нем вообще ничего не знали: и ничего, жили не меньше нашего и почти не болели.
Женщина поставила передо мной тарелки и тихо предупредила:
— Через пятнадцать минут мы закрываемся…
— Мне хватит, — так же тихо ответил я и отправил в рот первую отбивную — всю целиком.
Через десять минут, плотно поужинав, я покинул закусочную, где уже не осталось ни одного посетителя. Настроение у меня было превосходное. Пять отбивных и яичница приятно тяготили мой желудок, а привкус натурального чуть подгоревшего жира во рту создавал ощущение полноты жизни. В тот момент я был счастлив.
С наступлением ночи похолодало. Я купил в газетном автомате карту города и стал соображать, где найти надежное убежище. Я выбрал небольшой пригород под названием Мостки. Конечно, можно было поселиться и в отеле, но в этом случае, когда тебе всего четырнадцать, всегда остается риск напороться на какие-нибудь неприятности. И мой выбор пал на пригород. Такси туда не ездили, поэтому я нашел ближайший спуск в метро и окунулся в знакомую с детства атмосферу.
Как и везде, подземка здесь тоже являлась местом жительства тысяч и тысяч бездомных, многие из которых были отнюдь не ангелами. Кому-нибудь из мыслителей сверху местное общество показалось бы жутковатым, но мне оно нравилось. Именно здесь я кое-что значил, здесь я мог, как нигде в другом месте, постоять за себя. Мне были известны местные законы и нравы «общества». И я умело и не без удовольствия мог маневрировать среди них. Психолог лагеря называл это. игрой со смертью. Пусть так. Мне эта игра нравилась. Я только терпеть не мог вони, исходившей от тысяч немытых тел, и того, что здесь каждый мог опорожниться прямо там, где стоял.
Лет двести назад в подземке был бы рай для десятка самых различных болезней. Эпидемия могла бы очистить туннели метро лучше любого рейда полицейских спецкоманд. Но сейчас волновые башни защищали город не только от мошкары, но и от сотни различных вирусов, несущих человеку смерть. Да, люди по-прежнему болели. Но какой бы заразной ни была эта болезнь, она могла существовать лишь в теле своей жертвы, под защитой его биологического ритма.
Бывало и так, что появлялась какая-нибудь новая зараза, и тогда люди под землей начинали умирать сотнями. Но довольно быстро команда медиков обнаруживала вирус, и в компьютер генератора башни закладывалась команда об уничтожении еще одного биологического ритма. Современные города были столь же грязны, как и стерильны, и это избавляло правительство от многих хлопот.