– Никифор! – окликнули вдруг его из высокой травы, что росла чуть в стороне от дороги.
Пьяненький коновод продолжал идти не останавливаясь.
– Никифор, Пряхин! – Голос усилился.
– Свят, свят! – забормотал Никифор и остановился, боязливо озираясь. – Господи, спаси, уже мерещится.
– Да не валяй ты дурака! – Голос прервался стоном. – Подойди, видишь, человеку плохо…
– А чего ты там делаешь? – Никифор решил держаться поближе к дороге, хмель от страха с него слетел.
– Лошадь меня сбросила, ногу, должно быть, сломал. А она, сволочь, в конюшни ушла.
Никифор, услышав разумное объяснение, немного приободрился и сделал несколько шагов к зарослям травы.
– Ваше благородие! – обрадованно закричал он. – Так это вы? Как же вас угораздило! А я по голосу-то не признал сразу, а это вон кто, оказывается…
Никифор наклонился к лежащему человеку, и тут же широкий охотничий нож вонзился ему в грудь. Полные недоумения глаза коновода остановились на лице человека, которому помощь совершенно не требовалась, потому что он легко вскочил на ноги. Никифор рухнул на траву.
Человек огляделся по сторонам, потом прислушался. В недалеких домиках перебрехивались собаки, а в остальном все было спокойно. Убийца убедился, что с дороги не видно трупа, и зашагал в сторону города.
Выступали через неделю, и шли в рейд почти все знакомые офицеры: так интересующая Горецкого четверка, Алымов, еще многие… то есть все оставшиеся в живых офицеры из прежнего рейда, кроме тяжело раненного генерала Дзагоева, а также казаки – все, кто остался в живых, кроме не успевших выздороветь после тяжелых ран. И так много людей погибло в прошлом рейде, да еще коновода Никифора Пряхина нашли мертвым в степи на окраине города. Крестьяне, ехавшие на базар, обратили внимание на скопище собак, которые как-то странно рычали. Нашелся неленивый человек, остановил телегу и отправился посмотреть. Так и обнаружился труп коновода Пряхина, которого, по предположениям местной полиции, зарезали из-за небольших денег, что имел он с собой, когда возвращался из госпиталя.
В последний момент Горецкий отпустил с Борисом Саенко, уж очень тот беспокоился, как там их благородие без него будут, опять же и за конями присмотреть некому. Точный маршрут держался, разумеется, в тайне, но Горецкий по секрету сообщил Борису, что решено сделать большую петлю, чтобы повстречать Махно совершенно не с той стороны, с какой он ждет опасности.