Здесь, в этой толчее, Борис сильно рассчитывал найти Саенко, а в крайнем случае хотел сменять военный френч на что-то цивильное, чтобы не так смахивать на офицера.
Вдруг боковым зрением он заметил поблизости странное движение. Он скосил глаза в ту сторону и увидел, как его давешний знакомец, малолетний уголовник Миколка, ловким движением вытаскивает кошелек у растерявшегося от городской суеты пожилого крестьянина. Борис еще раздумывал, как ему поступить – схватить ли воришку, либо же проследить его и в укромном месте отобрать свой револьвер, а кожушок уж пусть носит, а беспризорник уже истошно вопил:
– Люди добрые, держите его! Я его знаю! Это же белый охвицер, шкура! Как я ихнего брата не люблю, аж в грудях холодеет! Сердце мое их просто не переносит!
Борис кинулся в толпу, но толпа расступилась перед ним, вытолкнула его, как инородное тело, а с краю площади уже пробирались несколько красноармейцев. Борис метался по кругу, а толпа глядела на него пустыми глазами, и не было в этих глазах злобы, а просто тупой интерес к ловле человека. Он остро пожалел о пропаже револьвера – сейчас пальнул бы пару раз в ненавистные хари. Какой-то мужик подставил ему ногу, Борис споткнулся, налетели красноармейцы, его схватили, надавали ему тумаков, а после хорошего удара по голове он охнул и оказался распростертым на земле – ноги не держали. Очевидно, он потерял сознание ненадолго, потому что некоторое время не воспринимал действительность. Очнулся он скоро и попробовал вырваться из держащих рук.
– Не пхайся, не пхайся, ваше благородие! – спокойно приговаривал голос рядом. – А будешь безобразить, я тя штыком проткну, вот и вся недолга…
Борис оставил попытки освободиться и затих.
– Чего ты с ним возишься, Кособродов? – заговорили красноармейцы. – Шлепни тут, и все. Документов нет, подозрительный человек, чего с ним цацкаться…
– Документов нет, а по всему видно, что белый, – обстоятельно ответил Кособродов. – Одет во все военное, и ниточки-то вон торчат от погон споротых. И опять же сапог с него приличных и то не снять, – с огорчением заметил он, глядя на ноги Бориса.
После того как Борис босой вернулся к своим от пасечника, в обозе выдали ему взамен новых, из хорошей кожи, сапоги какие были – солдатские, да еще сильно поношенные. Борис посмотрел на Кособродова – пожилого кряжистого красноармейца и усмехнулся:
– Соображаешь, дядя.
– Я тебе не дядя, а боец Особого краснознаменного отряда имени товарища Бакунина,[8] – наставительно заметил Кособродов на ходу.
– А ты сам-то знаешь, кто такой Бакунин? – заинтересовался Борис.