Короче, ему захотелось блевануть, и он едва не выскочил из маршрутного такси на ходу всего за пару сотен метров до остановки. Когда ему казалось, что содержимое желудка — всего-то один бутерброд, шоколадный батончик и чай со сливками — уже готово наполнить его рот, машина остановилась. Миша выскочил из салона и пулей метнулся за остановочный киоск «Роспечати».
Там его основательно прополоскало.
Черт возьми, почему, почему организм не выбрал какие-то другие формы реакции?! — в тысячный раз мысленно сокрушался Миша, разглядывая натюрморт на асфальте. Ведь можно же было посылать, например, легкую головную боль, какое-нибудь покалывание в мошонке или элегантный нервный тик. Ах, как это было бы эффектно — как в каком-нибудь триллере в мягкой обложке! Все лучше, чем обильная рвота на ровном месте!
Нет, блин!..
На решение этой проблемы ушло минут десять. Миша пошел дальше, только когда его окончательно отпустило, и теперь по мере приближения к дому номер тринадцать его уже не колбасило, как раньше.
Зато, судя по всему, колбасило дом. Он увидел это издалека. Свет горел почти во всех окнах — такого Мише видеть еще не доводилось. Исключение составляли пустующие квартиры, а таковых насчитывалось всего-то штук пять-шесть. Черные дыры их окон совсем не портили общего впечатления.
— Ты это видал?! — спросил у Миши Владимир Петрович, сидевший все на том же гимнастическом бревне.
— Раньше — никогда, — ответил Миша. — Что происходит?
— Все дома, вот что происходит! Буквально все, ты понимаешь, Миш! Или у меня галлюцинация?
Он с надеждой посмотрел на него. Кроме надежды, Михаил увидел в его глазах испуг и мольбу поскорее все это закончить. «Мама, давай уйдем отсюда!» — назывался бы этот взгляд, не будь Владимир Петрович убеленным сединами взрослым мужчиной.
— Нет, не галлюцинации. Я это тоже вижу. И они — тоже.
Он кивнул в сторону улицы. Немногочисленные прохожие таращились на эту невиданную картину, очевидно, полагая, что жители дома готовятся к празднованию Дня города и репетируют праздничную иллюминацию.
— Ты что-нибудь чувствуешь? — подал голос Владимир Петрович. Новый вопрос и новая надежда…
Миша вздохнул. Ни черта он еще не чувствовал, и это бесило больше всего. Он ведь может и опоздать!
— Еще не время, — уклонился он от прямого ответа. — Когда будет нужно, я скажу.
— А когда будет время? Ты посмотри, все на месте. Понимаешь, все! Как сговорились! Что с ними может произойти?
— Да подождите вы! Не мешайте! — психанул Михаил и отошел на пару шагов вперед.
«Так, напряги извилины, миротворец хренов! Посмотри внимательно, подумай. Откуда опасность… и когда?»