«Ладно, пусть им повезет».
Он напрягся, руками схватился за створки и с нечеловеческим воплем поднялся на ноги. Едва не упал, но удержался. Взрывчатка висела у него на локте.
«Бл…, чем я занимаюсь!» — мелькнуло у него в голове.
Он зашвырнул сверток наверх, на технический этаж, в сторону раскрытого окошка. В глаз его стекла капля пота, и он вытер ее тыльной стороной ладони.
А потом было очень громко. Но совсем не больно.
Через несколько дней Михаил снова гулял на Черной Сопке. Ему захотелось «послушать». С собой он взял Лену Хохлову. Он не боялся за нее, потому что простым смертным чужакам это место ничем не угрожало. Впрочем, и к «необычным» смертным оно, кажется, постепенно утрачивало интерес. Во всяком случае, Миша не испытывал такого дискомфорта, как в прошлый свой визит.
Стоял воскресный полдень, солнечный, но холодный. Молодые люди шли по просеке в сторону мемориала, Лена молчала, Миша тоже молчал, но как-то очень сосредоточенно.
— Это все было здесь? — спросила она, не выдержав мрачной тишины.
— Да.
— И что, они действительно под ногами лежат?
Он улыбнулся, взял ее за руку.
— Ну, может, не буквально под ногами, но где-то здесь лежат.
— Брр…
— Не бойся, я с тобой. И я никого к тебе не подпущу.
— Правда?
— Ага.
Она вздохнула, но не с облегчением. Проскочила какая-то грустинка.
— Что-то не так?
Она пожала плечами.
— Ну говори, говори, я же чувствую.
— В том-то и дело, что ты все время что-то чувствуешь. Мне от тебя никуда не скрыться. Это… это пугает.
Миша помрачнел. «Интересно, — подумал он, — у мужчин-гинекологов бывает хороший секс?»
— По твоей логике, мне никогда не быть счастливым с женщиной?
— Нет, почему же, я этого не сказала…
— Не сказала, но наверняка подумала. Так ведь?
— Ну, вот видишь… ты знаешь, о чем я думаю. Я просто голая перед тобой, причем постоянно, и даже никаким фиговым листочком не прикрыться.
Он отвернулся. Там вдалеке сверкали на солнце окна дома номер тринадцать. Дом словно подмигивал ему и усмехался.
А ведь на самом деле очень интересный вопрос, подумал Миша. Если начать ковыряться в этой теме, то можно очень сильно испугаться, и страх этот будет посильнее того, что он испытывал в этом лесу в прошлый раз, «когда силы зла властвовали безраздельно». Насколько глубоко можно «проникать» внутрь любимого человека, не боясь его потерять? И нужно ли вообще?
Он крепче обнял Лену. Что ж, он пока ничего не может с собой поделать, ему остается надеяться лишь на мудрость этой маленькой милой барышни.
Костя Самохвалов так и не пришел в себя. Он умер на следующий день после события, которое вошло в историю дома номер тринадцать как Большой Взрыв. Мать к нему в палату не пустили, а кроме нее желающих проститься с парнем не нашлось. Люди из следственной группы нашли его мобильный телефон на нижней площадке подъезда, в котором разыгралась трагедия. Он выпал из ненадежного кармана тщательно отутюженных брюк. Кто знает, если бы удалось поговорить с Константином, может, удалось бы избежать жертв. Почти наверняка удалось бы избежать.