— Она прилетела вчера, — заметил Крылов. — Но мне казалось, ты и сама не больно желала с кем-то общаться. КромеСавицкого, конечно.
— Возможно…
— Почему после аварии ты поехала к нему? — не выдержал Костя. — Я тебя полночи искал.
Анна удивленно раскрыла глаза.
— И это говоришь ты?! После приема, который ты мне устроив в ресторане? После того как в первый же вечер заявил, что нас больше ничего не связывает? Перед моим приездом кто-то забыл включить в квартире посудомоечную машину, — горько усмехнулась она. — Банально, но чашки со следами губной помады и помада на воротнике твоей рубашки говорили сами за себя… А после аварии… После аварии я сделала то, что в свете последних событий не должна была делать. Я позвонила тебе, но ты не ответил. Тогда я набрала Славу…
— Я оставил телефон в машине. Как только увидел тебя по телевизору, сразу бросился на поиски, — словно оправдываясь, разъяснил густо покрасневший Костя.
— Зря я затеяла этот разговор, — выслушав его ответ, Анна загасила сигарету и задвинула пепельницу. — Такое чувство, что мы с тобой в пинг-понг играем. Пошли в магазин, у нас мало времени.
— Подожди, — тихо попросил он. — Какой второй вопрос?
— Зачем? Все и так ясно.
— И все-таки? — настоял он.
— Ну, хорошо… Почему ты не ответил на мое письмо? Хотя бы строчкой… Занес мой адрес в черный список… Послал бы куда подальше, и то было бы легче…
— Я его не читал… Удалил, не открывая.
«Господи! — дошло до Анны. — Как я сразу не догадалась! Вот он Крылов, как на ладони: не разобравшись, где свои, где чужие, шашку наголо и вперед… Катюшино письмо сжег, мое удалил. Время стирает города, уничтожает цивилизации, но не в силах изменить то маленькое ядрышко, с которым человек появляется на свет. Меняются привычки, взгляды, но не сердцевина. Неужели такие поступки и есть основа человека, которого я люблю?»
— Почему ты молчишь? — не вытерпел Костя. — В этом письме было что-то важное?
— Нет, — медленно ответила она. — Теперь это не имеет значения. Удалил — так удалил. Пошли, — и решительно открыла дверь.
Косте ничего не оставалось, как двинуться следом. Взяв отдельную тележку, она задумчиво ездила с ней по магазину, бросала в нее какие-то продукты, затем обменяла деньги, рассчиталась и вкатила ее к парковке.
— В Минске можно взять машину напрокат? — уточнила она, как только они отъехали от супермаркета.
— Зачем? По первому требованию Михаил отвезет тебя куда надо.
— Для меня важна степень моей свободы и независимости, — неожиданно заявила она.
«Особенно теперь! Я должна быть сильной!» — машинально сжала она кулачки на коленях. — Твердое — ломается, гибкое — гнется и выживает…» — всплыло откуда-то из глубины памяти.