Нахлобучив шляпу, он поспешно вскочил в седло — и сразу об этом пожалел. Ему показалось, что мозги накренились на одну сторону, как это случается во время качки с плохо закрепленным грузом в трюме корабля. Хантер не удержался от стона и схватился за голову. К его удивлению, Фиалковые Глаза издала звук, похожий на сочувственное эхо.
Глаза их ненадолго встретились. Она помнит, подумал Хантер. Правда, на ее лице застыло выражение глубокого сожаления и стыда, но в глазах был отблеск прежнего огня. Один этот взгляд заставил его тело откликнуться, словно кровь, отхлынув от измученной похмельем головы, бросилась в пах. Совершенно новый опыт для того состояния, в каком находился Хантер.
А ехать, кстати сказать, предстояло целый день!
Сэйбл не стала раздумывать о том, как она сумела разъярить и тут же разжечь Хантера Мак-Кракена (нелепо было размышлять над мужским поведением — самой непредсказуемой и дикой вещью на свете). Вместо этого, труся на лошади по едва заметной тропинке, она припоминала все, что когда-то знала о своем проводнике. Сэйбл не раз случалось подслушивать разговоры отца, в которых то и дело звучало имя Мак-Кракена. Для нее не было секретом, что он — разведчик северян. Она понимала, что это своего рода героическая миссия, от которой во многом зависел успешный конец войны. О Мак-Кракене говорили с уважением, хотя кое-кто из генералов и не одобрял его упорного нежелания расправляться с вражескими поставщиками медикаментов, когда такая возможность представлялась. Что до Сэйбл, ей, такая позиция казалась похвальной, несмотря на враждебность, которую она чувствовала к капитану. Она и теперь не изменила этого мнения.
Интересно, думала она, разглядывая неестественно прямую спину Мак-Кракена, знает ли отец, что его любимый офицер превратился в заросшего волосами дикаря со скверным характером? Наверное, знает, решила она, вспомнив, как однажды вечером отец получил донесение, касающееся капитана. Прочитав его, он смертельно побледнел, закрылся в кабинете и напился до потери сознания. Он никогда не упоминал, что там было написано, но как-то обмолвился, что Мак-Кракен попал в тюрьму конфедератов. С тех пор он бесследно исчез как из жизни отца, так и из ее жизни. За это последнее Сэйбл была только благодарна: в памяти был еще слишком свеж нанесенный капитаном удар.
Холодный ветер налетел резким порывом, впившись в кожу лица сотней невидимых острых зубов. Сэйбл плотнее запахнула полы накидки, под которой посапывал Маленький Ястреб, и огляделась.
К этому времени они выбрались на наезженную дорогу. Леса остались позади, вокруг тянулась унылая равнина, однообразие которой нарушали лишь группы валунов да редкие рощицы деревьев, согнутых постоянными ветрами. Кое-где торчали высокие скалы, похожие на гневно указующие персты. Постепенно дорога расширилась, вокруг стали попадаться брошенные фургоны со скарбом. От всего этого веяло такой безысходностью, что Сэйбл отказывалась верить, что можно по собственному желанию жить в таких местах.