– Хрюшки, привет, – неосознанно произнес пленник.
Два здоровенных хряка приветствовали своего вынужденного соседа глухим кхру-хрю.
– Что «хрю-хрю»? – передразнил их Паша, – воняете вы, братцы, здорово. Павел зажал нос рукой, зажмурился и потряс головой.
– Что за бред? – он еще раз огляделся. – Вадя! – позвал он, – Вадя!
– Кхру-хрю, – обрадовано ответили хряки.
И тут он вспомнил шалаш шаманки… мешок на голове… тугие веревки… крики Вадима, а потом… А потом был удар по темечку – и больше он ничего не помнил.
– Так… – многозначительно протянул Павел, заметив дверь в свинарнике, – что за квадратный армейский юмор?! Он подошел к двери, попробовал открыть. Она оказалась заперта снаружи.
– Так…это что получается…я типа в плену? Эй! – крикнул Павел, ударив ногой по дверным доскам, – кто посмел так обращаться с главой рода?! Ему вновь ответили хряки.
– Кхру-хрю!
– Воды дайте, – потребовал пленник, продолжая колотить в дверь, – слышите, сволочи, дайте воды! Вы что, по-русски не понимаете? И тут он спохватился.
– Вот черт… Пить хочу, – уже по-вепски добавил Павел. – Дайте пить!
Услышав знакомое и очень нужное именно сейчас слово «вода», хрюшки оживились и тоже присоединились к требованиям случайного соседа. Павел обернулся и посмотрел на животину.
– Слышите! Скотина тоже пить хочет! Он поколотился еще минуту, но к двери никто не подошел.
– Внеплановый опорос на ваши головы, – пригрозил пленник и расстроенный вернулся на прежнее место.
– Нет, вот ведь сволочи…
Павел задумался. «Кто бы это мог быть? – размышлял он, – и где Вадя? Неужели тоже где-нибудь в свинарнике?».
– Нет, – вслух произнес вынужденный сосед хрюшек, – не может быть, чтобы Вадя им дался. Если бы его тоже повязали, то был бы тут, со мной.
Он крепко зажмурился, досчитал в уме до десяти и резко открыл глаза. Свинарник не исчез, хрюшки были на месте, а Вадима не было.
– Ну, если Вадя им не дался, то он придет… точно придет и выручит. Ух, он вам устроит! – громко произнес Павел, погрозив кулаком невидимым врагам за дверью.
Пленник еще что-то пробурчал себе под нос и под мелодичное похрюкивание свиней уснул. Почему-то именно сейчас ему приснилась Улла, но с глазами Насти, его далекой невесты, оставшейся в двадцать первом веке.
Его разбудил скрип открывающейся в свинарник двери. Он проснулся, но глаза не открыл, решив прислушаться. Как ему показалось – вошедших было двое.
– Ёлла, – произнес грубоватый голос по-вепски, – налей свиньям.
Павел распознал плеск выливаемой в корыто воды. «Черт, как же хочется пить», – подумал он, облизнув губы. Затем пленник услышал, как кто-то подвигает к его ногам что-то тяжелое, и решил открыть глаза. Перед ним, на бочке, сидел бородатый и длиннорукий вепс в темно-зеленой рубахе и широких серых штанах. «Это же, кажись, Порки, двоюродный брат Конди», – вспомнил Павел, но решил проверить свою догадку и спросил: