Вепс не ответил, он ждал, когда подействует отвар из пой-травы. Он не очень верил в эти бабьи штучки, но решил испытать. Ему во что бы то ни стало надо было выбить признание из этого новоявленного главы медвежьего рода.
В свинарнике было темно, и Павел не мог видеть глаз своего похитителя, однако он знал, чувствовал, что тот его разглядывает.
– Хорошо видишь в темноте? – спросил вдруг пленник.
– Хорошо, – почти мирно ответил вепс.
Сидеть было неудобно, болел копчик. «Сволочи», – подумал Павел и медленно лег, прислушиваясь к затихающей боли в спине, а потом осторожно повернулся на бок.
– Так что тебе надо?
– Правду.
– Какую правду, Порки? – спросил пленник по-вепски, сплевывая застрявшую во рту травинку из отвара, – устроили тут НКВД. Последнюю фразу он произнес по-русски.
– Что? – не понял вепс.
– Эн-ка-ве-де, – медленно ответил Павел, разделяя каждый слог, – это такой древний бог.
– Чей бог? – искренне удивился Порки.
– Дурак ты, Порки.
Неожиданно Павел почувствовал необычайное тепло внутри. Оно охватило желудок и устремилось вверх. Пленник икнул, а затем громко рыгнул, напугав хрюшек. Свиньи встрепенулись и, вскочив на ноги, весело захрюкали. Паша ощутил, как тепло добралось до горла. Последовала серия на удивление громких отрыжек. Звук в ночной темноте разнесся по всему сараю. А хрюшки, решив, что с ними ведут беседу, активно ее поддержали.
– Смачная, такая, отрыжечка, – икнув, произнес Павел. Свиньи не унимались и активно забавлялись в загоне.
– Тихо там, – рявкнул на скотину Порки.
Тепло подкатило к горлу и, оставив во рту сладковатый привкус, ударило в голову. Паше показалось, что он немного захмелел.
– Прикольно, – произнес он по-русски, – а нет ли у тебя еще чего попить?
– На каком языке ты говоришь? – спросил вепс, – ты ведь не бепся, не тягалажет* (*Тягалажет – живущий на данной территории, здесь – местный). Паша хмыкнул и ответил по-вепски.
– Дурак ты, Порки!
– Кто ты? Откуда?
– Опять в НКВД играешь? – пленник вновь перешел на непонятный вепсу язык. Порки, услышав имя древнего бога, спросил с интересом:
– Что за бог этот твой Энкаведе? Хмель в голове Павла разошелся и немного взбодрил.
– Энкаведе, – ехидно передразнил он вепса, делая ударение на последний слог. И вдруг, резко став серьезным, пригрозил, – не поминай имя бога всуе!
– Что? – не понял Порки.
– Не буди лихо, – Паша опять икнул, – пока оно тихо!
Хряки, издав прощальный хрюк, успокоились и улеглись, больше не мешая людям говорить о высоком.
– Чей это бог? – не унимался вепс, заинтригованный неизвестным представителем неизвестного пантеона. Паша, почувствовав прилив сил, сел, поднявшись без труда.