Отступив от парня на пару шагов я споткнулся на неприметно лежавшее в траве СВТ с оптическим прицелом. Причём с довольно неплохим прицелом ПЕ, который был явно новым и не с хранения, вкупе с винтовкой и документами. А чуть дальше на небольшом кустике сохла чуть мокрая солдатская гимнастёрка. Это ещё раз подтверждало историческую идентификацию красноармейца. Оттянув затвор и сунув свой любопытный нос внутрь, я обнаружил сильный запах сгоревшего пороха и отсутствие боеприпасов. Судя по всему, парень недавно очень хорошо пострелял.
Теперь осталось просветиться по следующему параноидальному вопросу:
— Либо я попал в 1941 год?
— Либо парень попал вместе со мной куда-то ещё?
Прикинув, что в данный момент просветиться по этому поводу мне не светит, я решил ускорить пробуждение своего спящего красавца.
Подойдя к уже бывшему пленнику (съесть пару ломтиков его мяса мне уже не хотелось — и слава ректору!), я сдержал какой-то садистский порыв привести его в чувство сильным пинком под дых. Покопавшись в разгрузке, я достал клапан мягкой фляги, интегрированной в спину разгрузки, и набрав полные ладони тёплой, нагревшейся от моего тела воды, вылил на красноармейца.
Эффект превзошёл все ожидания — взвыв парень поднялся в вертикальное положение одним рывком и попытавшись бежать к краю поляны, упал как подкошенный, громко матерясь.
Про себя я отметил, что оставить связанными ноги было здравой идеей, а вот поливание открытых ран подсоленной водой — плохой. Дело в том что при длительных кроссах по пересечённой местности организм теряет с потом не только влагу, он теряет ещё и очень много соли. А при потере солевого баланса организм очень быстро приходит в негодность и выдыхается, поэтому в «Медузе», установленной у меня в разгрузке, было почти два литра солёной воды.
Подойдя к парню и обнажив нож, я произнёс:
— Не дергхайсся!
И перепилив сдерживающий его ноги шнурок, спрятал тесак и протянув ему фляжку с коньяком выдал:
— Исфини парень, обосналсся!…
Красноармеец отполз от меня метра на два, поджал под себя колени и довольно бодро произнёс:
— Если ты сволочь так обознался, то что же будет, если ты не обознаешься?!
— Я вхроде уше исфинился. Я тут недафно, нушна была информация, и я её получил. Так что исфини са методы, сорфался.
Выхлебав мою флягу целиком, парень немного успокоился, всё же четыреста грамм коньяка на пустой желудок сказались, и спросил заплетающимся голосом:
— Ты вообще кто? Негр небось какой-нибудь? Что у тебя с ушами? Ты за наших или за немцев?
— Потошди чхелофек! Не такх быстро.