— Она будет мне указывать как себя вести в моем собственном доме? — взревел Виктор Алексеевич. Рукой он отодвинул жену и двинулся на меня.
Я не испугалась. Я теперь не боялась ничего, но испугалась Ника.
— Не смей! Не смей ее даже пальцем тронуть! — с чувством выдохнула она и вдруг как подкошенная упала к ногам супруга.
В тот день Ника не смотря на усилия вызванных врачей, так и не пришла в себя, и ее увезла «скорая».
На следующий день я попыталась навестить Нику, но охрана, выставленная Виктором Алексеевичем у палаты, не пустила меня к ней. Лишь по телефону мне сказали, что состояние у нее "стабильно тяжелое". Не пустили меня к ней и на следующий день, и я поняла, что Виктор Алексеевич теперь приложит все силы, чтобы я нескоро увидела Нику.
Дома моя жизнь тоже стала совсем иной. Виктор Алексеевич со мной демонстративно не разговаривал, к тому же он не преминул рассказать сыну, что в болезни Ники виновата я, и Дэн отдалился от меня, даже не выслушав моих оправданий. Как только я попыталась все ему объяснить, он прервал меня словами, что сейчас не время разбирать, кто что сказал, и это по большому счету уже не имеет никакого значения, после чего тут же ушел в свой кабинет и уткнулся в компьютер. Эта недосказанность повисла между нами словно стена, Дэн стал стараться дома появляться как можно реже и выглядел очень подавленным, и никакие мои попытки хоть как-то вывести его из этого состояния не действовали.
Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны я ничуть не жалела, что высказала все, что думаю, Виктору Алексеевичу, а с другой сокрушалась, что все так закончилось и Ника попала в больницу. Я тосковала без нее, потому что очень сильно к ней привязалась. Ника сумела окружить меня искренней теплотой и любовью, и сейчас я никак не могла свыкнуться с их отсутствием. Мне было плохо без нее, и я очень хотела встретиться с ней. Мне хотелось посоветоваться с ней, как вести себя с Дэном, попросить, чтоб она с ним поговорила, да и просто увидеть ее.
Оказавшись в столь непростой для меня ситуации, я попыталась вспомнить некоторые магические приемы, чтобы иметь возможность, например, отвлечь охрану и пробраться к Нике, но все мои попытки не дали ни малейшего результата. У меня не то что получалось не совсем то, что я хочу, к чему я уже привыкла, а вообще ничего не получалось. Одним словом я была ошеломлена: мой магический дар исчез в этом мире.
Однако впереди меня ждал еще более сильный удар судьбы.
Как-то вечером, придя домой, Виктор Алексеевич зашел ко мне и мрачным тоном проронил: