Клер улыбнулась.
— Прости, я не хотела.
— Хотела-хотела. — Сидни накрыла голову подушкой. — Иди уже поскорей к своему Тайлеру и дай мне поспать.
— Спасибо, Сидни, — прошептала Клер в полной уверенности, что сестра не слышит ее слов.
Чего она не заметила, так это того, что Сидни выглядывает из-под подушки с улыбкой на лице.
Как была, в ночной рубашке, Клер спустилась по лестнице и вышла на крыльцо. Взгляд Тайлера, когда она шла по двору, был прикован к ней. На полпути они встретились, и пальцы их переплелись.
Они впились друг в друга взглядом, ведя молчаливый диалог.
«Ты уверена?»
«Да. Ты этого хочешь?»
«Больше всего на свете».
Взявшись за руки, они вошли в его дом и положили начало новым воспоминаниям; одно из них получило имя Мария Уэверли Хьюз и появилось на свет через девять месяцев.
Несколько дней спустя Сидни с Генри прогуливались по парку в центре города. Генри встретил ее после работы, и они, как это у них уже повелось, отправились пить кофе. Их прогулки продолжались минут по двадцать, потому что она спешила домой к Бэй, а он к деду, но каждый день примерно с пяти часов она начинала ждать встречи с ним, безотчетно посматривая на часы и бросая взгляды в сторону двери салона. Как только он появлялся на пороге с двумя стаканами ледяного кофе из «Кофе-хауза», она встречала его возгласом:
— Генри, ты мой спаситель!
Всем известно, что стоит одинокому мужчине появиться в салоне красоты, как все немедленно набрасываются на него, словно стервятники. Девушкам, с которыми работала Сидни, Генри нравился, и они строили ему глазки и поддразнивали его, пока он дожидался ее. Однако когда Сидни сказала коллегам, что они просто друзья, вид у них стал разочарованный, как будто они знали о ней что-то такое, о чем она сама не догадывалась.
— Ну как, вы с дедом сможете прийти к нам с Клер на ужин? — спросила Сидни, когда они вышли из салона.
Клер ни разу прежде не приглашала никого к себе в дом. Как и их бабка в последние годы жизни, она никогда не любила гостей. Но теперь у Клер был Тайлер, и любовь изменила ее, сделала меньше похожей на бабку и больше похожей на нее саму.
— Я помню об этом. Мы придем, — пообещал Генри. — По-моему, вы с Клер вполне неплохо уживаетесь друг с другом. Вы обе очень переменились. Помнишь дискотеку по случаю Хэллоуина в девятом классе?
Она на миг задумалась, потом простонала:
— О господи! — и уселась на каменную скамью у фонтана. — Я совсем забыла об этом.
В тот год Сидни на Хэллоуин нарядилась Клер. Тогда это казалось ей ужасно остроумным. Она купила дешевый черный парик и заколола его гребнями, облачилась в перепачканные землей джинсы и старые садовые шлепанцы сестры. Клер тогда могла запросто выйти на улицу, не догадываясь, что все лицо у нее в муке, и девицы в магазине нередко потешались над ней, так что Сидни вымазала щеки мукой. Гвоздем номера был фартук с надписью «Поцелуй повариху». Все просто покатывались со смеху, поскольку весь город знал, что никто не станет целовать чудаковатую Клер, которой в то время было чуть за двадцать, но которая уже до смешного закоснела в своих привычках.