Кузнечное орудие с чавкающим звуком исчезло в густом потоке, но ничего не произошло. Сундри оглянулся, бросил на Генриха полный отчаяния взгляд и стал падать.
- Сундри! - вскрикнул Генрих, и, позабыв об опасности, вскочил в прожорливую массу двумя ногами. Он подхватил гнома, оторвал беднягу от земли и толкнул на то место, где только что стоял сам.
- Уходите! - заорал он Хару и Глоину, пытаясь криком заглушить страшную боль в ногах. - Мне уже не помочь, уводите Сундри…
И в этот миг за спиной Генриха вдруг раздался треск, будто разорвалась невидимая ткань. Земля задрожала, воздух наполнился оглушительным визгом, словно сотне котов прищемили хвосты. Течение остановилось, вещество на земле заколебалось, как студень. Лопаясь один за другим, пузыри образовывали на поверхности студня дыры, похожие на рты. Эти рты кривились, демонстрируя попеременно то злобу, то страдание, то ярость. Казалось, что тысячи крошечных, безликих существ, страдающих от невыносимого голода и составляющих суть вещества на полу канализационного колодца, были вдруг остановлены в тот миг, когда добрались до желанной пищи.
Со стороны Врат донесся глухой удар. Несколько кирпичей выскочили из полуразобранной кладки, хлюпнулись в месиво. Рты-воронки с булькающими звуками затянулись; вязкая масса освободила ноги Генриха, откатила назад. Генрих рухнул на колени, оглянулся. Вещество, вытянувшись в бугристый хобот, торопливо исчезало во Вратах. Остался метр, полметра…
- Слава Одину! - пробормотал Хар.
Послышался чавкающий звук, несколько сантиметров хобота, не успевшие втянуться, упали на пол, точно срезанные. Несколько мгновений вещество судорожно колебалось, а затем замерло, превратившись в куски красноватого камня. Желтое облако под люком рассеялось, уступив место дневному свету.
- Есть кто живой? - в дыру просунулась голова Ильвиса.
- Слава Одину, господин Генрих жив! - радостно объявил Хар.
- Но только сильно изранен, - добавил Глоин. - Сундри тоже досталось.
Ильвис приглушенно выругался, отодвинулся от люка. Прозвучала короткая команда - в люк один за другим спрыгнули несколько гномов. Четверо из них бросились к Генриху, двое подняли с земли Сундри. С величайшей осторожностью обоих вынесли на поверхность.
- Ох, и досталось вам, - покачал головой предводитель древнерожденных, рассматривая ноги Генриха. - Не возражаете, если вас осмотрит Мьедвитнир? Он наш лекарь.
- Мне бы немного обезболивающего, - Генрих кисло улыбнулся. - И все будет в порядке.
Ноги по самую щиколотку горели так, словно находились в костре. Генрих пытался храбриться, но по лицу то и дело пробегали судороги, из прокушенной губы текла кровь. Зажмурившись, Генрих не заметил, как над его ранами склонился гном в короткой куртке, украшенной неимоверным количеством перьев. На ремешке, подпоясывавшем куртку, висели разноцветные черепки, фляжки, мешочки, ожерелья из камешков, пучки трав и даже чучело крысы. Голову лекаря гномов венчала войлочная шапка с тряпичными, в сине-красную полоску рогами. С нижней кромки шапки свисала синяя бахрома.