- Ну, как поживаешь, дружок? - спросил Генрих, с интересом наблюдая, как раны на ногах гнома затягиваются, а кожа на пальцах розовеет.
- Вы мне спасли жизнь, - ответил Сундри. - Теперь я ваш должник. Как храбро вы держались!
- Ты тоже молодчина - вступить в смертоносную жижу!
- Так вы ведь велели, - сказал гном. - А вы знаете, что и как надо делать.
Генрих поморщился от этих слов, но переубеждать гнома не решился. Он повернулся к Мьедвитниру:
Все ли в порядке с отважным Сундри?
- А что ему будет? - ответил вместо колдуна Ильвис. - Раз уж попал живым в руки нашему Мьедвитниру, умереть ему не удастся при всем желании.
Генрих усмехнулся:
- В таком случае я могу спокойно отправиться домой. Ни у кого нет предположений, что на нас напало?
- Холод - верный признак Губителя с топором, - сказал Ильвис. - Однако мы не припомним случая, чтобы Он прибегал к грязной магии. Лично я думаю, что это был не Губитель, а кто-то другой. Но кто - я даже не подозреваю. Надо ждать, рано или поздно все разрешится.
«Нуда, разрешится, - невесело подумал Генрих. - Погибнет десяток-другой людей или древнерожденных, тогда и ответ уж будет не нужен».
Оставив гномов, Генрих отправился к Дунаю смывать с лица кровь. Приведя себя в более-менее цивилизованный вид, Генрих зашагал домой, страстно мечтая проскользнуть в комнату до того, как родители заметят его босые ноги. Генриху и в голову не могло прийти, что «канализационное приключение» вскоре обретет самое неожиданное продолжение.
А случилось вот что: свидетелем того, как невидимая сила вытащила Генриха из канализационного колодца, оказался Вальтер Кайзер. Он проживал неподалеку и, возвращаясь из школы, задержался в магазине, разглядывая компакты с компьютерными играми. По этой причине он поспел как раз к окончанию сражения Генриха и гномов с кислотной массой.
С отвисшей челюстью Вальтер наблюдал, как Генрих вылетел из канализации, мягко опустился на землю, чуток полежал без движения, а потом принялся неизвестно с кем разговаривать. Потом Генрих умылся и убрался с берега, но Вальтер еще минут пять не двигался, пытаясь осмыслить удивительное зрелище. Наконец, он почесал затылок и побрел домой, размышляя о том, кому первому поведать об увиденном - Клаусу Вайсбергу или Олафу Кауфману. Так как Клаус
Вайсберг носил негласное звание первого остряка в школе, он мог из подобного случая состряпать ужасно веселую историю. Что касается Олафа, то Вальтеру хотелось поскорее загладить свою вину перед этим зверем. И хотя к делам Генриха, как и к самому Генриху, Олаф Кауфман относился равнодушно, Вальтер Кайзер все же решил ему первому рассказать о происшествии на берегу Дуная. Заслужить расположение такого жуткого типа, как Олаф, - лучший способ создать себе авторитет.