В следующую минуту воздушная машина замерла в воздухе, после чего начала снижаться. Рев турбин усилился. Осторожно глянул вниз. Мы садились на свободное пространство, освобожденное от джунглей. Не успел я удивиться подобному феномену, как глаз различил, наполовину скрытые, надвигающейся растительностью, развалины брошенной деревни.
Не успел последний контейнер коснуться земли, как вертолет взметнулся в небо, а мы, разобрав багаж, с максимально возможной скоростью, начали углубляться в джунгли. Нам нужно было как можно дальше уйти от места высадки, сбить со следа местных охотников, как на зверя, так и на человека. Когда местные главари банд узнают, что за гости к ним прибыли, они будут землю носом рыть, лишь бы добраться до наших скальпов, не говоря уже о том, что в Зоне голова 'пса' имеет хождение как валюта, причем крупного номинала.
Уже с первых шагов я понял, что этот поход запомню надолго, если не на всю оставшуюся жизнь. Ноги по колено проваливались в слой мха, ботинки цеплялись за невидимые глазу корни, замедляя и тормозя, и без того трудное, продвижение. Мелкий гнус висел в воздухе целыми облаками, заползая при малейшей возможности, во все щели, которые только мог найти. Никакие репелленты не помогали полностью, укусы появлялись периодически. Желание чесаться доводило до исступления, но сбивать ритм движения было нельзя, оставалось ждать отдыха, проклиная все и всех в душе.
Пешие рейды 'псов' разбиты на этапы. Каждый этап занимал приблизительно час, в зависимости от местности, а затем следовал пятнадцатиминутный отдых. За это время командир сверял нашу точку местонахождения с электронной картой, если надо корректировал, определял направление. Затем следовала команда, все поднимались с земли, выстраивались в цепочку – и вперед! Двигались по одному, пробивая дорогу специальным тесаком, с самозатачивающимся лезвием. Прорубавшего дорогу, через пятнадцать минут, сменял другой. Когда мне приходилось идти впереди, в глазах скоро начинало рябить от напряжения. Приходилось не только смотреть, куда ставишь ногу, рубя при этом наотмашь сочную зелень, но и шарить взглядом по нижним ветвям, где обычно лежали змеи и прочие твари, желающие попробовать тебя на зуб. К середине дня темп продвижения снижался, усталость и выматывающее напряжение давали о себе знать, а тут еще наше тропическое обмундирование, которое чуть ли не в первый день, превратилось в задубевший кокон от смеси брызг сочной зелени, а также мазей и репеллентов, которыми мы мазались на каждой стоянке. К концу дня, я просто превращался в некий механизм, запрограммированный на определенный ряд действий, а тут еще сама атмосфера тропического леса давила на психику, вызывая к нему стойкое отвращение. Вечный полумрак, влажность и откровенная враждебность. И это не все! Никогда не забуду почти полуметровую голову змеи, неожиданно появившуюся из-за ствола, в полутора метрах от меня. Сколько я простоял, замерев с тесаком в руке, под ее не моргающим взглядом угольно – черных глаз, даже не знаю, но как только голова исчезла, я побил все мыслимые рекорды скорости прорубания в джунглях, мечтая только об одном, чтобы оказаться как можно дальше от этого места. Вечером того же дня Эл наткнулся на выводок пауков, размером в два сложенных человеческих кулака, и совершенно не подходивших ни под какое известное нам описание. Решив не рисковать, мы просто выжгли это паучье логово. После этих двух случаев командир уменьшил смены до десяти минут и замедлил темп движения, так как шли с опережением графика, да и погони за нами не наблюдалось. Но и помимо всяких хищников нам не давала жизни и иная живность, которая пищала, визжала и щебетала так, что к концу дня у меня частенько звенело в ушах. Жизнь в этом сумрачном мире протекала, не менее бурно, чем в других местах тропического леса.