'Мои познания в этой области матричного проецирования разума неглубоки. Насколько могу судить по некоторым данным, наложение подобной матрицы на разум – носитель может длиться от нескольких месяцев до нескольких лет, – он выдержал паузу, давая мне время впитать сказанное, затем продолжил. – Матрица наложенного разума, как предполагают наши ученые, должна работать как усилитель процессов головного мозга – носителя, дополняя его новыми возможностями, но это в идеальном варианте, когда сознания двух существ, являются дополнениями друг к другу. В девяносто девяти случаях из ста разум – матрица просто не входит в контакт с носителем, но это не самый худший вариант. В некоторых случаях разумы конфликтуют и тогда разуму – носителю грозит безумие'.
Нехорошая мысль превратилась в плохое откровение. Я сумел воспользоваться оружием вампира при неполном воссоединении разумов. Тогда… он должен соответствовать моему естеству. Кто я тогда такой? Неужели во мне сидит монстр, напоминающий данайца? От этих мыслей отдавало едкой горечью. Лежа на земле, я чувствовал себя так, словно был распят на кресте, в ожидании приговора, а звезды – глаза строгих судей, таинственных вершителей судеб, смотрели на меня, сверху вниз, осуждающе и строго.
Другой разговор с командиром, также полный неожиданностей, состоялся рано утром, перед самым выходом. Был он намного короче и конкретней, чем разговор с данайцем, хотя имел те же корни. Я и мои способности. Во время короткого допроса, учиненного мне Жано, стало понятно, что командир решил выяснить, как моя способность могла изменить меня как человека. К тому же нетрудно было догадаться, что над вопросами потрудился Макс, наш дипломированный психолог. Но обиды, ни на того, ни на другого у меня не было. Это их право. Сам бы десять раз подумал, а стоит ли связываться с таким непонятным типом. Сначала одно из него вылезло, а затем полезет другое, более страшное. Знали бы они еще, как правы в подобных мыслях.
Командир, насколько я мог судить, остался удовлетворенным моими ответами и перешел к следующей части нашей беседы: – Вообще-то, я хотел поговорить с тобой, Дэвид, не о тебе лично, а о нас. Ты должен понимать, что твоя способность известна слишком многим. В настоящий момент есть два источника утечки информации. Эл и Веракрус. Король Зоны, в меньшей степени, так как был без сознания. Но при даче показаний его, моих, Макса, может выявиться куча противоречий. Закрыть этот вопрос просто. Нет человека – нет проблемы. Был бы кто-нибудь попроще, мы бы так и сделали, но Веракрус не главарь мелкой банды. В его голове масса информации. Его связи, сеть наркодилеров, предатели, завязанные на него. Да мало ли чего. Поэтому часть проблемы связанную с ним, я беру на себя. Подчищу и отредактирую отчет, постараюсь утрясти скользкие вопросы. Правда, больше надеюсь на то, что все эти генералы получат короля Зоны живьем, о нас просто не вспомнят. А вот с Элом намного хуже. Самое слабое звено. Не было такого в нашей практике, чтобы перед комиссией стоял рядовой участник рейда. Стоит командир. Если появляются сомнения – дает показания заместитель. Но этот случай необычный и здесь все может быть. Тогда он нас всех просто сдаст. Не по злому умыслу, по дури своей. Конечно, он и в баре может ляпнуть, с него станется, но парни считают его порядочной дубиной и треплом, так что тут проблем не будет. Исходя из всего этого, предлагаю следующий вариант. Твоя гибель. Художественное оформление беру на себя. Свидетелем станет Макс. Взрывника удалим на время. Конечно, будет официальное расследование, но бумага все стерпит. И разговоры будут, куда же без них. Пьяные россказни Эла воспринимаются только на раз, об этом я тебе уже говорил. Ты тем временем вынырнешь в другом месте. При твоей специальности и светлой голове, я уже не говорю о способности, ты нормально устроишься в жизни. Денег если надо, подкинем. Кстати, таким образом, ты уйдешь от своих таинственных преследователей, кто бы они ни были. Подумай, как следует. Не самый плохой вариант. Но долго думать я не стал: – Командир, а тебе, какая выгода от этого?