– Где вот, урод?! – рявкнул в ответ наемник.
– Но вы же сами сказали: 'не шевелиться', – начал оправдываться я. – Вот я…
– Покажи на нее. Медленно.
Медленно поднял руку с зажатым в ней 'Зверем'. Указал на карточку. Тот даже не повернул головы.
– Что у тебя в руке? Ствол опустился, теперь он смотрел мне прямо в сердце.
– И – игрушка, – для правдоподобия я даже начал заикаться. – Для р-ребенка. В подарок. Зовут 'Зверь – Нож'.
Но тот будто не слышал моих слов: – Медленно подползи к карточке. Возьми. Подашь ее мне, не поднимаясь с колен.
Я подал ее той же рукой, в которой у меня был зажат 'Зверь'. Невидимое лезвие смотрело вниз. Как только наемник взял карточку, я развернул кисть и вонзил невидимое лезвие в бедро над пахом, а затем просто стал опускать руку вниз, разрезая живую плоть. Наемник не то что бы почувствовал боль, но ощущение, что его левая нога затекла и стала как чужая, заставило его перенести вес на другую ногу и опустить голову. Вид потока струящейся крови и достигшая, нервных окончаний, боль вызвали мгновенный шок. Он замер, не веря своим глазам. Именно этого момента я дожидался. Отбив ствол дробовика в сторону, вскочил на ноги, замахнулся, готовясь сбить его с ног. Но тот упростил мне задачу. Потеряв от вида льющейся крови голову, наемник сам отбросил дробовик и сейчас пытался, трясущимися руками, зажать рану. При этом разрубленная нога подломилась окончательно, и он рухнул на пол. Жалости я не чувствовал, зато чувствовал боль в груди от удара прикладом. Со словами дезактивации: – Зверь. Нож, – спрятал свое оружие в карман, потом, наклонившись, резким движением сорвал с наемника шлем. Тот даже не заметил этого. Лицо молодого, почти юного парня, было белым, как мел, а взгляд прямо прикипел к льющейся, из-под его рук, крови. Секунду смотрел на стянутое гримасой боли лицо, потом расстегнул магнитные замки разгрузки, осторожно снял ее. Посмотрел с сомнением на его испачканную кровью куртку, после чего встал, надел разгрузку. Затем шлем. Взял в руки дробовик и шагнул к двери.
Пройдя коридором, бегом спустился к коробке лифта. Рядом с ним, прислонившись боком к стене, стоял еще один наемник. У этого лицевая пластина была откинута. Дробовик лежал на плече. Меня приветствовал оскал в тридцать два зуба еще одного молодого лица.
– Стас, ты чего? Сигареты кончились? – и тут его улыбка завяла.
Я, с силой, вбил ему ствол дробовика в живот, чуть пониже брони. Крик, замер у него на губах. Глаза выпучились, лицо побелело, искаженное гримасой боли. Оружие гулко ударилось об пол. За ним начало медленно сползать, по стене, тело. Сдернув с его головы, шлем, резким ударом в висок оглушил наемника. Вызвал лифт. Не теряя времени, затащил тело в тупичок за лифтовой коробкой. Туда же бросил его дробовик. В этот момент пришел лифт. Пустой. Выдохнул с облегчением воздух. Опять повезло. Поехал вниз, слушая перекличку голосов в рации. Попытки понять, о чем говорят, разбивались о малопонятные команды и условные коды. Наконец, лифт остановился. Сердце заколотилось, как бешенное, готовясь выплеснуть адреналин в кровь. А вот мозг, в противовес ему, работал холодно и четко.