– Добрый вечер, господа, – почти радостно сказал Жозеф Макензи, – надеюсь, что я не очень опоздал.
– Вы обычно не опаздываете, мистер Макензи, – заявил Сердюк, – что с вами произошло?
– Ничего. Позвонили из дома, и мне пришлось задержаться. Итак, господа, я вижу, что сегодня днем к нам присоединилась еще целая команда во главе с мистером Шариповым, которого мы все с таким нетерпением ждали.
– Вы тоже ждали? – не выдержал Ринат.
– Конечно, ждали, – спокойно кивнул Макензи, – любые сделки, которые будут совершены на этом острове, нуждаются в моей регистрации и в моем одобрении. Пока мы на Антигуа, здесь действуют наши законы.
– Не сомневаюсь, что вы правы, – кивнул Шарипов.
Он пристально смотрел на нотариуса, пытаясь угадать, какие черты могли сохраниться у этого темнокожего, если даже допустить абсолютно безумную мысль, что темнокожий Макензи на самом деле был скрывающимся от правосудия бывшим украинским олигархом Владимиром Глущенко.
Все десять гостей теперь были в сборе. Пожилой официант ходил между гостями, стараясь выполнить пожелание каждого.
– Завтра у нас сложный день, – напомнил Шамплен, – нам нужно оформить много документов. Я верно говорю?
– Все верно, – кивнул Сердюк, – у нас уже все готово. Но нет мистера Леру.
– Я не понимаю по-русски, – напомнил Макензи, – у вас есть переводчик на английский?
– Да, – кивнула Тамара. Она перевела, что именно сказали Шамплен и Сердюк, на английский язык.
– Он завтра приедет, – ответил Макензи, – я с ним сегодня разговаривал.
– Я думаю, будет правильно, если мы дождемся господина Леру и будем вместе с ним решать все наши вопросы, – вставил Плавник.
Тамара повторила его слова на английском, чтобы их понял Макензи. Тот согласно кивнул. Румынский журналист безучастно ужинал, не вмешиваясь в разговоры трех нотариусов. Ринат напряженно следил за его поведением. Галэску, конечно, знал английский язык, коли приехал сюда без переводчика, чтобы собирать нужный ему материал. Возможно, он понимал и русский. Среди румын было много людей, достаточно сносно говоривших по-русски. Но внешне Галэску этого не показывал. Неужели это сам Глущенко? Он так изменился, что его невозможно узнать. Но Плавник и Тамара знали его гораздо раньше, чем Ринат, который виделся с ним только один раз. Они должны были узнать в этом румынском журналисте самого Глущенко.
– Вы понимаете по-русски? – не выдержав, спросил Ринат, обращаясь к румыну.
– Не очень хорошо, – признался тот, – но я жил некоторое время на границе с Молдавией, а там все понимают русский язык.
– А французский? – спросил его Шамплен.