– Знаю, знаю. При чем тут это? Переходи сразу к делу…
– Его дядей был Глущенко. Владимир Глущенко, про которого мы все знали…
– И я тоже знал. И много слышал. Один из самых богатых людей на Украине, их самый известный олигарх. И к тому же наверняка связанный с мафией. Ну и что? Царство ему небесное. Он давно смотрит на нас сверху, с небес. А оттуда не возвращаются.
– Иногда возвращаются, – сказал Алик.
– Только без этих загадочных глупостей, – прервал его Диланов, – что ты хочешь мне сказать?
– В городе ходят нехорошие слухи, – пояснил Самвелов, – говорят, что Глущенко якобы не умер. Он мог подставить вместо себя другого человека. Он был мастер на такие розыгрыши.
– А его жена и сын? – напомнил Диланов. – Вместе с ним погибло столько людей. И французы все проверяли. Он погиб, можешь не сомневаться. Там проводили целое расследование. Иначе его состояние не передали бы этому молодому наследнику. Глущенко бы его своими руками удавил. Чтобы на его деньги не замахивался. Жадный был человек и жестокий.
– Об этом все знают, – согласился Самвелов. – Но в его вертолете вместе с ним погиб и начальник его охраны. Его тоже вся Москва знала. Это брат Талгата – Карим, о котором тогда тоже много писали. Но в городе говорят, что Карима видели в Москве несколько дней назад. Как он мог сюда приехать, если погиб в прошлом году во Франции? Как он мог выжить, когда вертолет взорвался?
– Глупости. Он там погиб. Я же тебе говорю, что французы все проверили. Никто не мог остаться в живых. Ни один человек. И этот Карим тоже погиб.
– Он не погиб, – упрямо повторил Алик, – я же тебе говорю, что его видели очень надежные люди. Он приехал через Минск. С другими документами. Но в минском аэропорту его видели двое чеченцев, которые его узнали. Понимаешь, они его узнали. Но они умные ребята, не стали к нему подходить. Если человек прибывает в другую страну с другими документами, значит, не хочет, чтобы кто-нибудь знал о его существовании. Из Минска Карим приехал в Москву…
– Интересная новость, – согласился Диланов. – Предположим, что твои чеченцы не ошиблись, хотя вполне могли ошибиться. Похожих людей сколько угодно. Предположим, что каким-то чудом Карим остался в живых. Даже предположим, что он действительно приехал в Москву из Минска. Ну и что? Какое это имеет отношение ко мне, к тебе, вообще к нам и к нашей истории? Может, он действительно остался жив и теперь боится показываться на глаза. Может, он сам и устроил этот взрыв. Нам какое дело? Может, они с братом решили ограбить наследника. Будет обидно, если они доберутся до Шарипова раньше нас. Я бы этого не хотел. Но это тоже их дело. Чего ты сразу испугался? Какое нам дело до этого Карима? Мы его не знали, он не знал нас. И не нужно нам друг друга узнавать. Его брат, который придумал всю эту каверзу, – конечно, настоящий сукин сын, и мы до него еще доберемся, но про Карима я даже слышать не хочу. Это не мое дело и не твое.