Я не самоубийца. Нет…. Меня, конечно, даже пальцем не тронут. Но… дуться будут долго и изобретательно.
Так что, самое лучшее, что я могу сделать, это расслабиться. На все, то время, что потребуется отцу и братьям для того, чтобы понять, что развлекли они меня уже знатно. Не могут же они настолько высоко оценивать мои боевые качества, чтобы рассматривать эту идею всерьез.
И я, сделав вид, что внимательно слушаю, и, кивая головой, надеясь, что попадаю в такт высказываемым мыслям, рассматриваю коллекцию оружия, что развешана по стенам в его гостиной.
И, хотя, я и с закрытыми глазами могу рассказать не только о том, где и что висит. Но и воспроизвести в диалогах и сценах, каким способом оно добыто…. Не смотря на мою внешнюю хрупкость и округлость, присущую всем положенным для дамского тела местам, что подразумевает больше тягу к балам и светским беседам, чем воинским утехам, холодное оружие — это еще одна моя маленькая слабость. Единственное, я так и не смогла определиться, до или после сладостей.
И я, чуть заметно вздохнула. Стоило признаться хотя бы самой себе, что иногда и вместо. За возможность почувствовать тяжесть вон того двуручника, что висит слева от камина, и который я не смогла бы поднять даже четырьмя руками….
— Ташенька, — я поднимаю реснички и с улыбкой натуральной блондинки, словно последние много минут только и делала, что усиленно внимала его речам, смотрю на отца. Который при виде меня едва ли не расплылся дрожжевым тестом. Вызывая у моих сводных братишек почти истерический смех. Правдоподобностью того представления, которое мы тут с ним устраиваем, — тебе не нравится наш план?
— Ты мне лучше скажи, сколько лет вы с магом знакомы?
Что и требовалось доказать. Глазки тут же приняли свое обычное выражение. Безоговорочного права решать, как и чьей жизнью распорядиться. Да и поза, что изменилась настолько незначительно, что если не знать, на что смотреть, превращение из мирного и домашнего демона в грозного Повелителя, могло вызвать немедленную кончину от весьма естественных причин.
— Около двадцати.
Элизару сейчас немного за сорок. Так что…
— И кто, кому, чего должен?
Папочка глубокомысленно хмыкает. По-видимому, вспомнив, как сам со мной разбирал кажущиеся на первый взгляд простыми, логические задачки.
— Сначала он мне, а потом и я ему.
Ну, с этим, похоже, все просто. Папенька магу каким-то образом, жизнь спас. А тот ему чем-то таким отплатил, что Повелитель себя продолжает считать должным.
Что ж, в этом мире и с демонами такое случиться может.
— И, несмотря на это, он отказался принять твою помощь. — Не задавая вопроса. А просто констатируя факт. Который при ближайшем рассмотрении, кажется весьма примечательным.