— До обеда есть время сходить еще в одно место, — сказала Тара, глядя на солнце. Увидев какую рожу скорчил Сигурд, поспешила добавить. – На этот раз не в бедняцком районе, в ремесленном.
— Пошли тогда отсюда побыстрее, — предложил ванир.
— Не любишь музыку? – съязвила Тара.
— Такую нет, — серьезно ответил Сигурд. – Песни должны быть быстрыми, веселыми и про войну.
— А про любовь? – уточнила предпочтения ванира воительница.
— Можно и про любовь, — согласился Сигурд.
Настроение у ванира немного улучшилось. Он был рад, что Тара спокойно относится к периоду своей жизни, проведенному под властью духа. Если она и переживала что-то, то держала это в себе и на окружающих не выплескивала. В компании с этой белокурой воительницей Сигурд чувствовал себя на удивление легко и непринужденно. Всё чаще мысли ванира крутились не вокруг охоты за духом, а устремлялись к образу его прекрасной спутницы.
По-настоящему за свою жизнь Сигурд любил лишь дважды, интрижки с портовыми шлюхами не в счет.
Первый раз это произошло, когда он только-только начал выходить в море, ему еще не было и четырнадцати зим. Тогда, в один прекрасный день, он неожиданно понял, что думать способен лишь о дочке конунга, рыжеволосой голубоглазой красавице. На празднике летнего солнцестояния юный Сигурд отыскал её меж других девиц и увлек за собой на берег моря, где и признался ей в своих чувствах. И они, как выяснялось, были взаимными. Но счастью их не суждено было длиться долго, уже в начале зимы девушку выдали замуж за сына одного из соседних вождей. Сигурд до сих пор клял себя за то, что не набрался смелости и не выкрал девушку и не сбежал вместе с ней из Ванахейма. Пять зим тому назад первый помощник капитана «Вестрела» гостевал в том племени, где его несостоявшаяся невеста стала женой вождя. Видел он и свою первую любовь. Она превратилась в величественную и степенную правительницу, неустанно бдящую за благополучием мужа, детей и прочего населения деревни. В ней не осталось ничего от той бойкой, ясноглазой девушки, с которой Сигурд был готов отправиться на край света.
Во второй раз ванир влюбился уже в более зрелом возрасте. До помощника капитана он еще не поднялся, но моряком был уважаемым и рубакой слыл знатным. Возвращаясь из набега по Черным Королевствам, их корабль столкнулся в океане с потрепанным зингарским военным фрегатом. Глядя на то, в каком состоянии находится эта посудина, капитан дал приказ взять её на абордаж. Следует отдать должное зингарцу, билась его команда отчаянно и дорого продала свои жизни. Среди прочих сокровищ, обнаруженных на фрегате, присутствовало трое симпатичных зингарских дворянок. Кто-то сразу предложил пустить их под нож, мол, женщина на корабле к несчастью, но капитан воспротивился этому кровопролитию. За сих высокородных дам он надеялся получить в Кордаве выкуп от их родственников. Может быть, всё у него и получилось бы, будь девицы чуть страшнее на лицо и фигуру, но всё трое, как назло, оказались писаными красавицами. Уже на третий день моряки ходили сами не свои от одолевающего их желания, разговоры о том, что девиц можно и между собой «поделить», стали вестись чуть ли не в открытую. Сигурд тоже не находил себе места, но отнюдь не из-за желания покувыркаться с зингарками. Напротив, он хотел, чтобы с ними ничего такого не произошло, по крайней мере, с одной. Чем она ему приглянулась, Сигурд и сейчас бы не смог объяснить. Каштановые волосы, карие глаза, правильные черты лица, аккуратненькая фигурка, но если задуматься, то ничего особенного, а ему она в тот момент казалась самой прекрасной женщиной Хайбории. И когда, в конце концов, вспыхнул бунт, ванир вместе с капитаном, первым помощником и боцманом встал на защиту пленниц. Сражались они тогда яростно, отправив на Серые Равнины множество бунтовщиков. Первым от сабли матроса пал капитан, потом первый помощник. Тогда боцман, оставив Сигурда одного защищать подступы к каюте, отправился к пленницам и тремя короткими ударами меча оборвал нити их жизней. Еще какое-то время они вдвоем сдерживали матросню, потом почти одновременно Сигурд получил саблей в живот, а боцмана ранили в шею. Добивать ванира бунтовщики не стали, почитая за своего. Они решили, что Сигурда околдовала одна из пленниц, заставив поднять руку на своих товарищей. Порой ванир думал, что оно и в самом деле так было.