За небольшие средства на специально отведённой площадке можно разде-латься с любой тварью из доступного набора.
Борис надел защитный костюм и сразился с гигантским лимфоцитом. А Вик-тор предпочёл схватиться картофелем-убийцей. Все остальные тоже не отставали. Графиня с безопасной бритвой вышла против Кинг-Конга и ловко его побрила на-голо. Блондинка-Инженю сражалась со взбесившейся пудренницей-убийцей. От-ломала ей крышку, выбила зеркальце и разбросала по арене весь компакт. Пове-шенный Аристократ мелочиться не любил и вышел сразу против двух против-ников: саблезубой курицы-убийцы и тасманийского сумчатого дьявола с фритюр-ницей на голове.
У Экселенца произошёл облом. Башка снова свалилась в очередном замахе и служители аттракциона поспешно бросились её спасать от Белой Козявы. Самого магната пришлось ловить граблями. Без башки он плохо соображал, куда идти.
Утомлённые множеством впечатлений, гости уже шли на выход. Дикий Труп сказал, указывая на скромное здание в глубине зоопарка:
— Это виварий. Мы не будем заходить в него — слишком уж печальное место. Знаете, здесь обитает первый пёс вашей страны.
— Да что вы?! — ужаснулся Виктор. — Дайте посмотреть!
— Но здесь нет чёрного лабрадора! — спустя немного времени воскликнул он, остановившись перед клеткой с мигающим номером «Один». Рядом стояла клетка номер «два», в ней помещалась крупная чёрная зверюга, раскрашенная флуорес-цирующей краской.
— Конечно нет! — изумился Труп. — Это совсем другая собака. Не знаю, что это вы там себе придумали.
На посетителей печально смотрел маленький и жирный мопс. Он вздрагивал всем телом от непрерывной икоты и подкидывал жирненьким задиком, словно кто-то невидимый равномерно поддавал ему под зад пинком.
— Вот видите, — удручённо проговорил труп служителя вивария. — печальный случай. Некоторые ваши писатели так любят своих животных, что запихивают их в свои книжки, не пропуская ни одной возможности. Беспечные хозяева не дума-ют, каким словом упоминают их бедную собачку особо нервные читатели. Этого зовут на букву Х. Мы даже не произносим это слово вслух, слишком уж оно не-прилично. К тому же, он бесится, когда к нему так обращаются. Мы не называем его ни псом, ни даже собакой. Представьте, он вообразил себя писателем! Ума не приложусь, за что с беднягой так жестоко обошлись!
— А чем их кормят? — прервал возникшее молчание Борис.
— Виварий содержится на добровольные пожертвования нищих трупов. Чтобы помнили о худшей доле.
Виктор молча смотрел на страдающее животное, внутренне давая себе слово никогда больше не отзываться плохо о несчастном Х, которого и собакой-то наз-вать нельзя!