– Узнал, несмотря на то что ты такой гусь лапчатый. Ряженый весь.
– Да ладно тебе. – Майкл слегка отшатнулся. Видимо, запахом отстойного перегара разило так, что было очень трудно устоять.
– А ты что у нас делаешь?
– Да так, в Россию по делам прилетел. Решил дом увидеть, вспомнить свою молодость.
– Ностальгия мучает?
– Да не то чтобы ностальгия, но есть маленько. Я ведь уже американец. Как бы меня в Россию ни тянуло, а жить здесь я уже не смогу. Мой дом там.
– Ну и как там, в Америке? Как живется в мире загнивающего капитализма?
– В мире загнивающего капитализма живется просто прекрасно, только капитализм там не загнивающий, а процветающий.
Мужчина посмотрел на стоявший у дома серебристый «Мерседес» и с интересом спросил:
– Твоя машина?
– Это мне по работе дали. А дома у меня несколько машин.
– А как же ты на нескольких ездишь? – В голосе мужчины послышалась злость.
– Под настроение. Какое настроение, такую машину из гаража и выгоняю. Вообще-то я сам за рулем не люблю сидеть, у меня для этих целей водитель есть.
– Хорошо тебе. Значит, буржуем стал.
– Да какой я буржуй?! Посмотри на меня. Разве я на него похож?
– Еще как. Хорошо тебе.
– Да и не так уж мне хорошо. Я просто много работаю. Кстати, как там Зина?
– Нормально. Что с ней будет-то?
– Не обижаешь?
– Если не выпросит, то не обижаю. Баба должна знать свое место.
– Это собака должна знать свое место, а женщина-то при чем?
– Баба она и есть та же самая собака, разве только что не воет.
– Паша, а хочешь в кафе какое-нибудь заедем? Посидим, выпьем, за жизнь поговорим. У меня еще есть полчаса.
– Да я как-то не одет, чтобы по кафе ходить. Послушай, будь другом, дай мне на бутылку по старой дружбе. Если не хочешь по старой дружбе, то, когда ты в следующий раз из своей Америки приедешь, я тебе обязательно отдам.
– Да не нужно мне ничего отдавать. Растерянный Майкл полез в карман, достал из него бумажник и вытащил пару стодолларовых купюр.
Обезумевший мужчина выхватил предложенные ему доллары и расплылся в безобразной улыбке, обнажив при этом свои гнилые зубы.
– Столько хватит?
– Хватит. Ты не представляешь, как я тебе благодарен. Век не забуду. Я тебе в следующий раз обязательно отдам.
– Да не нужно мне ничего отдавать.
В этот момент из дома вышла спившаяся женщина, от которой за версту несло перегаром. На голове женщины была грязная, поеденная молью косынка, а ее давно не стиранная одежда вызывала даже не жалость, а раздражение на то, что такие, как она и ей подобные, позорят наш женский род. Пашка бросился к женщине и замахал перед ее лицом двумя стодолларовыми купюрами: