Уилле не нравилось, когда он называл ее красивой, — от этого внутри у нее все сжималось и делалось как-то не по себе.
— Заткнулся бы ты. Займись лучше тушей.
Бен сидел на корточках, изучающе посматривал на Уиллу.
— А может, не будем разводить всю эту волынку? Давай лучше поженимся, и дело решится само собой.
Вцепившись в рукоятку окровавленного ножа, Уилла сделала три медленных, глубоких вдоха. Она отлично понимала, что Бен ее провоцирует, хочет, чтобы она заорала, затопала ногами. Не дождется! Чуть склонив голову, Уилла ледяным тоном заметила:
— Скорее эта дохлая медведица оживет и отгрызет тебе задницу, чем я соглашусь стать твоей женой.
Бен встал, крепко взял ее за запястье. Она дернула руку, но высвободиться не смогла, а Маккиннон доверительно сказал:
— Ты меня видала в гробу, я — тебя. Но я подумал, что мы могли бы договориться по-хорошему. Жизнь — штука длинная, а год — не так уж много.
— Иногда и один день — слишком много. Отпусти меня, Бен. — Она смотрела на него снизу вверх. — Не советую шутить с женщиной, у которой нож в руке.
Бен запросто мог бы выбить нож из ее руки, но решил, что лучше этого не делать.
— Будешь портить мне жизнь, да?
Наверняка будет, и это не только раздражало его, но и почему-то возбуждало. Уилла поразительным образом умела вызывать в нем два этих несовместимых ощущения.
— Заруби себе на носу: мне ничего твоего не нужно, — продолжил он. — И не надейся, что я соглашусь променять свою свободу на кусок земли и стадо коров.
При этих словах Уилла побледнела, а Бен удовлетворенно кивнул.
— Мы с тобой отлично понимаем друг друга. Может, я и женюсь на одной из дочек Джека, но с тобой у меня чисто деловые отношения.
От оскорбления кровь бросилась ей в голову.
— Ах ты, сукин сын…
Бен на всякий случай вцепился и во вторую руку, сжимавшую нож.
— Я тоже люблю тебя, милая. Давай-ка лучше подвесим медведя, а тебе не мешает умыться.
— Я подстрелила медведя, я и подвешу…
— Не стоит шутить с мужчиной, у которого нож в руке, — лучезарно улыбнулся Бен. — Давай не будем портить друг другу кровь, а?
— Не получится! — со страстью и отчаянием воскликнула она. — И ты сам это знаешь. Понравилось бы тебе, если бы ты оказался на моем месте?
— Но я не на твоем месте, — пожал плечами Маккиннон. — Иди, умойся. Нам еще ехать и ехать.
Он выпустил ее и присел на корточки, с любопытством наблюдая, как Уилла, задыхаясь от ярости, пытается успокоиться. На всякий случай Бен не расслаблялся — мало ли чего. Он вздохнул с облегчением лишь тогда, когда девушка, свирепо топая, направилась к ручью. Пес жизнерадостно помчался за ней.