— Значит он погиб! — ликующе вскрикнул виновник — Это как в одном фильме. Речь ведётся от лица главного героя, а в конце он погибает. По-моему в «Короле Артуре».
— Да — спокойно ответил я — С того момента, как он последний раз отправился туда, я придумал. Но не безосновательно. Он на самом деле умер во сне.
Виновник злобно посмотрел на меня.
— И к чему всё это? — спросил он — В чём суть?
Я пожал плечами.
— Извините, мне нужно идти — громко сказал я, поднимаясь.
— Мне тоже — неожиданно произнесла девушка.
Виновник покачал головой и скривил недовольное лицо. За столом все с каким-то презрением посмотрели на меня, но мне было наплевать на их презрение. В прихожей я помог девушке надеть пальто, напялил свой любимый засаленный ватник и мы, спустившись пешком по лестнице, медленно пошли по дороге. Виновник в прихожей, наверное, продолжал качать головой и кривить недовольную мину. Или уже вернулся к столу, и крутит пальцем у виска, говоря обо мне. Ну и конечно, он уже пожалел, что пригласил меня…для массовки.
На улице была ночь и осенняя прохлада. Тускло горели редкие неразбитые фонари, и вокруг них желтоватой короной сиял подсвеченный туман. Девушка молча шла рядом, кутаясь в пальто, иногда вздрагивая. Я не знал о чём заговорить, а она не начинала. Наконец, в очередной раз поёжившись, она спросила.
— Вы всё это придумали? — и бросила на меня взгляд.
— Давай на ты — сказал я.
— Давай — она чуть заметно улыбнулась — Ты всё это придумал?
— Нет — тихо проговорил я — Все эти настоящие сны, эта идикуда, девушка, скалы, всё это правда. Но основная правда в том, что я не знаю, сорвался ли он со скалы, или всё-таки добрался до вершины и увидел долину.
Девушка поёжилась и чихнула. Я посмотрел на её тонкое пальтишко. Так не долго и простудиться.
— Ты далеко живёшь? — спросил я.
— В юго-западном районе — ответила она и вновь чихнула.
— Далеко — сказал я, задумавшись — Ладно, подожди.
Я достал телефон и вызвал такси.
— В центр, к «Вершине». Побыстрее, пожалуйста.
Девушка робко улыбнулась.
— У меня денег не хватит.
— У меня есть — сказал я.
Подъехала машина, я открыл заднюю дверцу и девушка, ёжась, юркнула в салон. Я отдал водиле две сотни, и она недоумённо посмотрела на меня.
— Ты не едешь?
— Нет, извини, у меня кое-какие дела — я сделал вид, что мне очень жаль.
— Мы ещё увидимся? — с надеждой спросила она.
— Конечно — ответил я, хотя знал, что уже никогда. Она хорошая. Очень хорошая, и именно поэтому я не смогу сделать ей больно. Я не смогу ласково смотреть на неё, шептать те самые слова, нежно обнимать. Всё это будет обман, злая ложь, низменное притворство, а на самом деле…. на самом деле моё сердце давно не умеет любить. Тогда, той ночью, когда нужно было идти к скалам, чтобы увидеть долину, я испугался. Да, я струсил, я задержал дыхание, и проснулся. И лишь та часть меня, которая любила, и плакала от любви, бросилась к скалам, с болью оторвавшись от меня. Я так и не узнал, и, наверное, никогда не узнаю, увидела ли она долину? После той ночи я уже ни разу не смог вернуться в