А он медленно шёл по знакомому пути, по которому всегда ходил на работу и с работы, в магазин и из магазина домой. Справа возле канавы остатки спиленного дерева, в семьдесят втором доме живёт молодая семья, а этот старый высокий тополь вот уже пятнадцать лет обещают спилить, трава возле забора снова выросла, нужно вырвать, где же я был, и был ли вообще?
Он вошёл во двор, закрыл калитку, присел на порожек и спрятал лицо в ладонях.
Какая чушь, думал он вглядываясь в темноту ладоней, зачем она?
Двадцать последних лет я вставал каждое утро и шёл на работу, я жил, забыв обо всём, о том, что было недоступно. Зачем желать невозможного?..
…Он устало посмотрел на журналиста, и вдруг в нём что-то кольнуло, глубоко, в самом его центре. Он приподнялся, словно стараясь получше разглядеть глаза того, кто задал очередной вопрос. Но в глазах стоявшего в недоумении с поднятой рукой он разглядел только обычную профессиональную внимательность. Но ведь только что что-то было! Что-то до глубины знакомое, что-то, отчего ему стало не по себе. Или это всё усталость?
Он поклялся, что больше не будет работать на износ, и вздохнув, заговорил.
— Вы знаете, на самом деле, я прекрасно помню тот момент, когда я мог не стать тем, кем являюсь. Я тогда писал рассказ, по-моему он назывался — человек знавший… — хотя нет, уже не вспомню. Это было двадцать лет назад, и тот рассказ давно где-то затерялся. Но я хорошо помню, был вечер, я часто выходил курить, но это не помогало. Я помню, как выключил компьютер и лёг спать. Но перед самым сном я думал. Долго думал. Мысль, всё бросить и больше никогда не писать, как никогда вцепилась в меня своими мягкими коготками. Ты не гений, не гений, не гений — шептала она и сводила с ума. И я был готов смириться. Но я сжал зубы, и матерясь на весь этот мир, включил компьютер и до утра дописал тот рассказ. И я даже не знаю, что было бы, если бы я тогда уснул — он на секунду погрузился в себя — Наверное, разгадывал бы сканворды.
По залу пробежал лёгкий смешок…
Господи! — закричал он, отрывая ладони от лица и глядя в темнеющее небо — Господи! Я понял. Он тогда не уснул. Господи, ведь я прав?! Ответь, Господи! Ты не дал ему тогда уснуть, ведь так?! Господи, ты поднял его и заставил включить компьютер. Скажи, ведь так, Господи?!