Противно стало. Я пошел наверх.
– Что случилось? – спросил Данкэн, перевешиваясь через перила.
– Ничего, – угрюмо бросил я.
– Но кто-то же кричал, – раздраженно проговорил Валхирр. Я отмахнулся:
– Спросите у господина Мугида.
Данкэн, кажется, понял. Остальные захлопали глазами и провожали меня взглядами до тех пор, пока я не скрылся у себя на этаже.
Парня в очках среди них не было – наверное, слишком крепко спал.
– Мугид, конечно, оказался прав – утром пятна не было. А раз не было пятна, то и говорить, в сущности, не о чем. Приснилось, привиделось, прислышалось. Показалось.
Я мрачно сидел за столом и с садистским удовольствием поглощал салат. Одинокий, блестящий от масла гриб откатился в сторону и делал вид, что он здесь ни при чем и, уж конечно, – несъедобен. Я наколол его на вилку и сжевал. Нечего прикидываться!
– Признайтесь, Нулкэр, вы ведь вчера что-то видели, – небрежно произнес Данкэн. Великий конспиратор! Можно подумать, Мугид не заметит наших перешептываний.
Я удивился этой мысли. В конце концов, с какой стати мне скрывать от старика то, что я говорю с кем-либо о вчерашнем? Ведь это я оказался в дурацком положении.
– Видел, – проворчал я. – Скажите, Данкэн, в горах водятся олени?
Тот озадаченно посмотрел на меня и сморщил лоб:
– А при чем здесь олени, Нулкэр? Или вы таким образом пытаетесь уйти от вопроса?
– Нет, просто интересно. Понимаете, я вчера видел оленя.
– Во сне?
– Наяву, Данкэн, наяву! Хотя наш почтенный повествователь желал бы убедить меня в обратном. Журналист кивнул:
– Итак, олень. И что же он делал, этот ваш олень?
– Стоял и истекал кровью. И еще кричал. Кстати, вы не слышали крик этой ночью?
– Слышал. – Данкэн отпил из своего бокала и потянулся за пирожным. Кажется, не существовало ничего, что могло бы заставить этого человека хоть на несколько минут потерять интерес к завтраку. – Слышал, поэтому и выбежал. Жаль только, что – не сразу – сначала лежал и думал: «Показалось или нет?» Остальные, между прочим, поступили подобным же образом.
– Вы уже и это успели узнать?
– Как говорится, положение обязывает, – самодовольно заявил Данкэн. – По сути, вы последний.
– А вот и ошиблись. Очкарика, по-моему, среди нас нет, так что я думаю, вы его не успели допросить. Журналист скривился:
– Ну у вас и выраженьица, господин Нулкэр! «Допросить»! Впрочем, вынужден признать вашу правоту: не успел. Зато выяснил, что юноша заболел. Видимо, держал открытым окно и простудился.
Я пренебрежительно хмыкнул:
– Спрашивали небось у Мугида?
– А у кого же еще? – парировал Данкэн. – Он на данный момент – самый информированный человек в гостинице.