Невообразимая наглость. Гвай потерял дар речи, услышав, каким способом демон показал, кто теперь в Ронине хозяин! Если так будет продолжаться, то вскоре упырь начнет гоняться за людьми по улицам, а кровавые пиршества учинять прямиком в храме Митры…
Человеческая ярость вылилась, как это всегда и бывает, на тех, кто искренне хотел помочь. Охотников незамедлительно обвинили во всех бедах: упырь, трехглавый пес, пожар, прошлогодний недород, холодная зима и мертвый теленок, родившийся намедни у любимой коровы деревенского старейшины, несомненно, были делом рук злокозненных Ночных стражей. Рассуждая здраво, получалось, что Гвайнард сотоварищи хуже любого упыря, а коли так — повесить на воротах!
Толпа распалялась все больше и больше. Ясно, что к вечеру ронинцы одумаются, начнут лить горькие слезы и совершенно искренне жалеть о сделанном, побегут с повинной к вельможному эрлу, а сам эрл для острастки вздернет парочку буянов, учинивших самосуд… Только Конану и компании светлейший уже ничем не поможет. Такой оборот дел никого из отряда не устраивал.
Когда над головой свистнул первый камень, варвар понял, что пора немедленно отступать. Скорее добраться до лошадей, а там как судьба и удача повернутся!..
Алаш Ронин успел вовремя. Тридцать конных кольчужников с арбалетами не столь великая сила, как может показаться на первый взгляд, но никому из подданных эрла не хотелось первым отведать самостерельного болта, это больно и обидно. Тут и до смертоубийства недалеко, а власть – есть власть! Когда три десятка дружинных встали перед толпой полукольцом и натянули тетивы арбалетов, ронинцы слегка утихомирились.
— Бунта не допущу! — оказывается, молодой худосочный эрл мог изобразить голосом громовые раскаты, не хуже любого короля, распекающего нерадивых придворных. — А ну, всем разойтись! Быстр-ра!
Не послушались. Слишком горячи были головы. Кто-то бездумно запустил булыжиной в самого Алаша, камень попал в лошадь находившегося рядом дружинника, а незадачливый кмет сразу оказался нашпигован стрелами, ровно еж иголками. Не попавшие в цель снаряды ранили нескольких человек. Толпа попятилась.
— Быстро разойтись! — вновь проорал вельможный. — Сотник! Зачинщиков бунта — повесить! Немедля!
Тут и началось повальное бегство. Простецы отлично знали, что все потомки семейства ронинских эрлов круты на руку — сначала вздернут, потом будут разбираться. Улица опустела в один момент.
— Ради кого стараемся? — Эйнар утер влажным рукавом пот со лба. — Ради тех грязных ублюдков? А, Гвай?
— Во вторую очередь ради них, — ответил командир. — А в первую — для собственного удовольствия.