Так вот, этот ребенок, этот Мальчик сразу же откликнулся на мой зов! Сразу сообразил, что я обращаюсь именно к нему. И сразу же с распахнутым сердцем потянулся ко мне. Он тут же поверил в РАЗГОВАРИВАЮЩЕГО КОТА!!!
Обнаружив, что на свете может быть и ТАКОЕ, он пришел в неописуемый восторг. В его глазах сверкало искреннее и доверчивое детское восхищение, а рот сам по себе радостно растягивался от уха до уха.
А я смотрел на него и был потрясен этой метаморфозой! Так говорил Фридрих фон Тифенбах… Будто бы это вовсе и не он, этот маленький Мальчик, минуту тому назад, рискуя жизнью, встал на мою защиту и отважно сражался с несколькими охреневшими от ярости Псами; будто не он только что грязно и ужасно матерился очень-очень "взрослыми" словами…
Сейчас это был РЕБЕНОК, который не мог оторвать от меня сияющих и счастливых глаз!
– Ты… Ты!.. ТЫ – ГОВОРЯЩИЙ КОТ?!! – слегка заикаясь, спросил он.
– Нет. Я – ДУМАЮЩИЙ, – ответил я ему. – Давай сюда свой гамбургер!..
* * *
Мы ехали шагом,
Мы мчались в боях
И "Яблочко"-песню
Держали в зубах…
– часто бормотал мой Шура Плоткин, бесцельно сидя за пишущей машинкой и глядя в потолок.
Обычно это случалось на следующий день после очередной кухонной или "Домжуровской" поддачи, или после долгих и изнурительных проводов какойнибудьбарышни, ночевавшей у нас и совершенно не желавшей утром покидать нашу квартиру.
Ах, песенку эту
Доныне хранит
Трава молодая –
Степной малахит…
– бормотал Шура, и я каждый раз знал, что произойдет дальше. Шура должен был откинуться, перенести весь свой тощий вес на две задние ножки старого стула с дряхлой подушечкой под Шуриной задницей, покачаться на этих задних ножках, закинуть руки за голову, тупо посмотреть на чистый лист бумаги, заправленный в пыльную машинку, и горестно признаться:
– Ах, Мартын-Мартышечка… Интеллигентское распиздяйство к добру не приводит. Очеркишечко-то (статейку-то, заметочку-то, рассказик-то…) завтра уже в редакцию волочь. А головка – бо-бо, и денежек у нас в доме… сам понимаешь – тю-тю.
– Только без трагедий! – говорил я самым жестким тоном. – У меня есть хек, у тебя – полпачки пельменей. Выпусти меня и садись работать. И чтобы у нас сегодня вечером никого не было! Вернусь – проверю.
Я уходил из дому на целый день, возвращался запоздно – очерк был готов. При всех своих Человеческих слабостях, Шура был сильной Личностью!
Мы ехали шагом,
Мы мчались в боях
И "Яблочко"-песню
Держали в зубах…
* * *
Это я так часто слышал, что поневоле запомнил эти строчки. И как-то решил попробовать яблоки, на зуб. Должен признаться – не понравились. В отличие от оливок и маслин, за которые я, по выражению Шуры, "мог продать план родного завода"!