А сам ползу по льду, когти срываются, и почемуто надо все время вверх ползти! И зацепиться не за что… И я скатываюсь назад. И снова ползу вверх!..
– Ты бы накрылся чем-нибудь, Шурик! – кричу я ему. – Холодно же!…
– Мне накрываться нельзя, – отвечает Шура и поднимает подол рубахи.
А на груди у него – от горла чуть ли не до пупа – страшенный, ну просто кошмарный шрам! И зашит он через край, как Шура когда-то зашивал дырки на своих носках. Только шрам зашит не нитками, а какими-то толстыми веревками с большими узлами… И все это в запекшейся крови. И концы веревок, грязные, пересохшие, царапают его по телу, а из царапин сочится свежая кровь!..
– Мамочки родные!.. – в ужасе кричу я. – Что же это?!!
А Шура так усмехается и говорит:
– Да так… Здесь, в Америке, старичок, это плевое дело – сердце из меня вынули. Сейчас жду замены. У нас бы мне его с корнем выдрали, а здесь мягонько так, почти безболезненно.
Я в панике оглядываюсь на соседние столы, на тела, закрытые простынями, и спрашиваю:
– А это кто, Шурик?..
– А это разные… Кто не дождался нового сердца, кто замены не перенес.
Я-то в этом во всем ни хрена не понимаю, знаю только, что Живое без сердца жить не может… И понимаю, что я сейчас обязан во что бы то ни стало что-то предпринять! А что – понятия не имею…
Шура, видать, просек мое смятение и так успокаивающе говорит мне в обычной своей манере:
– Не боись, Мартышка! Все будет – нормуль. Я тоже поначалу трусил, а теперь понял – оказывается, можно и без сердца. В чем-то даже удобнее – никого не жалко, никто тебе не нужен…
А я все, дурак, лезу и лезу наверх по гладкому льду…
– И Я тебе не нужен?!.. – шепчу я обессилено и скатываюсь по ледяной горке куда-то вниз, вниз, вниз…
Слышу, Шура оттуда, сверху, усмехается и говорит мне:
– А это как у тебя с хеком, Мартынчик. Долго не ел. Отвык. За это время попробовал другой рыбки. А она оказалась лучше хека раз в сто! Так и с нами – сколько мы с тобой не виделись? Несколько месяцев. Я вот тоже раньше думал – как это я смогу без тебя прожить?.. А выяснилось, что могу. И очень даже неплохо.
– Шура… Шурочка!.. Я же к тебе через весь мир добирался!.. – бормочу я и плачу, плачу, плачу…
А Шура так вежливо-вежливо говорит мне:
– Извини, старичок, но это уже твои проблемы.
И тут я понимаю, что мне никогда не взобраться по этой ледяной горке, никогда не приблизиться к Шуре!.. Вот теперь уже просто нет сил.
И вижу: несется на меня "Собачья свадьба" – Кобелей штук десять и эта мерзкая Сучка впереди всех! И ни одного деревца рядом, куда можно было бы влезть, ни одного подвала, куда сигануть, спрятаться, скрыться…