Нет, уважаемая И. Борисова, по лагерям-то как раз и разведены: Брюханов, Фомин, Дятлов и там же были бы Акимов, Топтунов, Перевозченко, а вот фактические виновники трагедии, которые скрываются, в том числе и за произведения типа «Чернобыльской тетради», – на свободе, ухмыляются. Вы, конечно, говорите о других лагерях, но эти мои слова не надо принимать за шутку.
О давлении, выигрышно расписываемом Г. Медведевым и подхваченном критиком. Никто на меня не давил ни зримо, ни незримо. Не из тех, кто поддаётся давлению. И я ни на кого не давил. Ни 26 апреля, ни ранее.
В моём лексиконе не было слов – делай, как сказал – и им подобных. Убеждение со ссылкой на инструкции и технические сведения – да, но не голый приказ. Возможно и было с моей стороны невольное давление на персонал из-за более широких (как выразились Ю. Трегуб и И. Казачков -на голову выше, чем у других) знаний. Ну, так не прикидываться же мне было дурачком. А 26 апреля я и не убеждал никого, поскольку ни у одного человека не возникало никаких протестов. Да и быть им не с чего.
Если на ложь официальных комиссий Г. Медведев городит свою, то критик, естественно, надстраивает третий этаж лжи.
«До взрыва Дятлов требовал продолжать эксперимент с выбегом ТГ, не считаясь с аварийной реальностью».
Ещё в мае 1986 г. комиссия Г.А. Шашарина установила, что в момент нажатия кнопки А3 нет ни предупредительных, ни аварийных сигналов. В январе 1991 г. это же подтверждает комиссия Н.А. Штейнберга. Другие комиссии по понятным причинам на этом внимание не акцентируют, но не называют и не могут назвать каких-либо сигналов об «аварийной реальности». Так на каком основании у кого-то возникали бы протесты, а у Дятлова появилась бы необходимость давить?
К третьему этажу относится и
«После взрыва он фабриковал ложь о том, что реактор якобы цел, ибо этой лжи от него ждали».
Оставим на совести автора повести и критика, что кто-то ждал этой лжи. Говорят, гусь во время линьки, когда лететь не может, при опасности прячет голову в кочку – он не видит, значит, и его не видят. Ну, не уважаете вы людей, о которых пишите, но зачем же их уподоблять гусям. Я, наверное, виноват, что в той круговерти не объяснил никому – погиб реактор и охлаждать его не надо. Даже Саше Акимову ничего не объяснил. После первого обхода блока понял всю бесполезность и просто сказал Акимову остановить насосы, запущенные сразу после взрыва по моему же распоряжению. Считал Сашу грамотным инженером, и ему понятно моё распоряжение об остановке насосов. Да, я думаю, что он и понимал, а его участие в подаче воды на реактор объясняется стремлением хоть что-то делать. Как я уже писал, с В.П. Брюхановым у нас на эту тему разговора не было, Н.М. Фомина 26 апреля я не видел вовсе и по телефону не разговаривал. Кстати, и Ю. Багдасарову Фомин не запрещал остановку третьего блока, и вообще никто не запрещал после моего распоряжения.