Ни о Светке, ни о Протасове, ни, тем более, о Жене я ничего больше не слышала. Разве что Таисия написала мне, что Светка уехала на следующий день, прихватив на память ее жемчужные бусы и стукнув на прощание Борьку метлой. Бедный хряк хромал две недели. Получила я письмо и от матушки Елены. Она благополучно родила мальчика, которого назвали в честь отца Александром. Сан Саныч, значит. Половину клада у них Женя все-таки забрал, но оставшегося вполне хватит, чтобы закончить реставрацию церкви. А вот на домик – вряд ли.
Павла родственники похоронили в складчину, большую часть внесла считающая себя виноватой Марья Петровна. В милицию тогда все-таки пришлось идти ей, потому что соседей Павла дома не оказалось. Дело завели, но, как и следовало ожидать, оно наглухо зависло. Подумав, подумав, я написала в прокуратуру кляузу на Сергея Николаевича Протасова, причастного и к убийству Павла, и к убийству Максима, и к ограблению Коваленко. Подписалась я именем умершей за несколько дней до того сумасшедшей бабки Варвары. Захотят – пусть ищут, нет – ну, моя совесть чиста. Или почти чиста. Конечно, гражданский долг обязывал явиться лично и выложить все на чистоту, но... Я совсем не была уверена, что все не вывернется так, что я еще окажусь и виновата.
Выйдя на работу, я задумалась об очередной книжке.
Брать ли сюжет в работу?
После долгих мучений, колебаний и сомнений, я все-таки начала, но скоро отложила в сторону, потому что подвернулись сразу два других. Сначала у жены Лешкиного друга Никиты умерла старая и страшно богатая бабка. Многочисленные наследники бросились жадно делить наследство, и из этого вышла совершенно дикая история, в которой Никита оказался, разумеется, крайним. Он даже обращался ко мне за помощью – в обмен на разрешение использовать эту историю по моему усмотрению.
Затем мне позвонила Лиза Журавлева и, едва успев поздороваться, заявила, что я свинья, потому что не пришла на ее похороны.
- А откуда ты звонишь? – осторожно спросила я.
- Из больницы, - ответила она, и едва я подумала: «психиатрической», уточнила: - Тюремной.
Ее история оказалась не менее дикой, и такой сюжет я тоже не могла упустить. Так что в течение четырех месяцев я писала две книги параллельно. Как только случалось затруднение с одной, переключалась на другую – и наоборот.
Закончив, я заскучала. Погода стояла мерзейшая, по городу гуляла эпидемия гриппа, который я благополучно подцепила и две недели провалялась дома. Напуганный Лешка даже взял несколько отгулов и сидел со мной, варил бульоны и вообще – ухаживал. Оказалось, что это очень приятно. За столько лет, в течение которых мне удавалось болеть не более одного дня и то в ходячем состоянии, я об этом совершенно забыла.