- Ну заходите, - вздохнула я, впуская ее в квартиру. - Пойдемте на кухню.
Хана Празднику Одиночеству! Ну уж нет, сейчас я напою ее чаем и выставлю. Скажу, что уезжаю. Если хочет, пусть отправляется к Марье Петровне. Это тоже наша родственница. Ни много ни мало жена двоюродного брата моего деда. Она любым гостям рада, заболтает до смерти.
- Ну? - подбодрила я Свету, когда та проскользнула за столом на угловой диванчик и, ссутулившись, устроилась на нем.
Вместо ответа она вытащила что-то из кармана джинсов, со стуком положила на стол и вдруг громко зарыдала, некрасиво отвесив нижнюю губу. Я растерялась и вместо того, чтобы попытаться утешить ее, стала разглядывать вещицу, которую достала Света.
Это был довольно аляпистый кулон-трилистник бутылочно-зеленого цвета со странно вытянутым ушком для цепочки. Мелкие стекляшки, оправленные в желтый металл, напоминали чешую. Какое-то смутное воспоминание закопошилось в голове, но так и не смогло преодолеть стадию желеобразной амебы.
Света продолжала завывать и всхлипывать, громко шмыгая носом.
- Послушайте, - я тронула ее за плечо. - Давайте-ка сначала выясним, кем вы мне приходитесь. Не знаю я никакой Светы Зиминой. Видите ли, я в нашем семействе что-то вроде архивариуса и генеалогическое древо примерно представляю. Вы кто, а?
Светины слезы моментально высохли.
- Знаете, Ольга Игоревна, - она воинственно задрала нос, - я до вчерашнего дня тоже о вас ничего не знала. Хотя в нашем семействе я тоже что-то вроде архивариуса. И не вроде тоже. Потому что закончила историко-архивный институт. У вас древо это самое есть? Ну, на бумаге?
Древо у меня было в компьютере, но имелся и парадный вариант, предназначенный для показа гостям: свиток трехметровой длины. Вернее, ширины, потому что закопаться в глубину веков дальше середины XIX века мне пока не удалось. Я добросовестно зафиксировала все, что удалось вытрясти из бабушек и дедушки (они у меня еще живы), а дальше надо ехать в Тамбов, Саратов, Новгород, Тверь и в Хохляндию или хотя бы писать туда письма с запросами. Рыться в областных архивах, где хранятся все сведения, начиная с XVIII века. А если еще раньше - то в Москве, в Центральном архиве. Может быть, как-нибудь потом, говорила я себе. Когда времени будет побольше. И денег, потому что генеалогия – хобби довольно дорогостоящее.
Света с жадностью размотала свиток, равнодушно скользнула глазами по Лешкиной родне, по украинским родственникам бабушки Веры, по Климовым, Копытиным, Александровым, чуть задержалась на Громовых и радостно ткнула пальцем туда, где расположилась ветвь Калединых.