Он почувствовал слабость и головокружение и вдруг стал задыхаться в спертом воздухе комнаты.
Он оделся и вышел из общежития.
Он тихо пробрался в квартиру на Курфюрстеналлее и встал перед дверью в гостиную. Он слышал легкий скрип детской коляски и, войдя, увидел, что фрау Заундерс катает коляску по полу. Она сидела на диване, в левой руке держала книгу, а правой ухватилась за кремовый бортик коляски.
Она сидела величественно и спокойно, с выражением стоического приятия горя. Ребенок спал. На его розовом лобике выделялись голубоватые жилки, и совсем крохотная жилка, точно хрупкий листик на ветке дерева, пульсировала на закрытом веке.
– Ребенок здоров? – спросил Моска.
– Все в порядке, – кивнула фрау Заундерс.
Она отложила книгу, отпустила коляску и сцепила ладони.
– Вы получили мою посылку? – спросил Моска. Неделю назад он послал ей большую коробку продуктов.
Она кивнула. Выглядела она постаревшей. В ее позе и в ее манере говорить Моске почудилось что-то знакомое.
Он спросил, отведя взгляд:
– Вы можете еще оставить у себя ребенка?
Я заплачу любую сумму. – У него опять заболела голова, и ему захотелось спросить, есть ли в доме аспирин.
Фрау Заундерс взяла книгу, но не раскрыла. На ее суровом лице не было ни тени присущего ей иронического добродушия.
– Герр Моска, – сказала она ледяным тоном, – если вы согласитесь, я могу усыновить вашего ребенка. Это решит все проблемы. – Она произнесла эти слова спокойно, но вдруг слезы брызнули у нее из глаз. Она уронила книгу на пол и стала вытирать струящиеся по щекам слезы.
Моска только теперь понял, что же в ее облике показалось ему таким знакомым: она вела себя в точности как его мать, когда он заставлял ее страдать.
Но она не была его матерью, и ее слезы не могли тронуть его до глубины души. И все же он подошел к дивану и взял ее за руку.
– Я что-то не то сделал? – спросил он спокойно, словно и впрямь хотел понять.
Она вытерла слезы и тихо сказала:
– Вам безразличен ребенок, вы ни разу не пришли за все это время. Разве она могла предположить, что вы окажетесь таким? Как ужасно, как это ужасно – ведь она так любила вас обоих! Она всегда повторяла, какой вы хороший! И когда падала, она протянула руки к ребенку. Ей было так больно, она так кричала, но даже в тот момент она думала о ребенке. А вы совсем не думаете о нем. – Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и продолжала чуть ли не истерически:
– Вы очень плохой человек, вы обманули ее, вы ужасный человек! – Она отдернула руку и вцепилась в коляску.
Моска отошел от дивана. Он спросил, заранее догадываясь об ответе: