– …будем жаловаться на вас, милочка, – разбудил меня строгий голос. До конца не проснувшись, я резко села. Возле меня стоял Дэвид и смеялся, рядом с ним – улыбающийся Мартин и незнакомая красивая девушка.
– Ты, кажется, нам не рада, – заметил Мартин.
– Вы меня напугали до полусмерти, – ответила я.
– Тогда скорее приходи в себя, – сказал он, сделав небрежный жест. – А то у Роды может сложиться неправильное впечатление о моих родственничках.
Тут я вспомнила о Борисе и с трудом встала, чтобы посмотреть, где он. Он стоял в дверном проеме, облокотившись о косяк, и смотрел на нас. Я протянула ему руку, и он, смущаясь, робко подошел.
– С моим братом ты уже знаком, – сказала я, взяв Бориса за руку. – Это наш друг, Дэвид Ландау, а это Рода… – Я с вежливой улыбкой повернулась к ней и только тогда заметила, что она черная. Наполовину. Наполовину негритянка, как мне потом приходилось говорить, чтобы не задеть чувства Мартина. Должна признаться, что, как только я это поняла, напряжение, возникшее при виде привлекательной незнакомки в обществе Дэвида и Мартина, исчезло.
– Рода Уоткинс, – радостно подхватил мой брат. – Руфи, позволь представить тебе Роду. Единственный солнечный луч за все поганое лето.
Я ответила, что очень рада, прикидывая про себя, успеет ли она ему надоесть до осени.
– Ничего, что я притащилась? – без тени смущения спросила Рода. – Мартин клялся, что ты не будешь против.
– Мы оба очень рады, – ответила я. – Мы тут разленились совсем. Здесь никого больше нет, кроме нас и Лотты, но она где-то гуляет с друзьями. Пожалуйста, садитесь и устраивайтесь поудобнее.
Я почувствовала, что Дэвид насмешливо смотрит на меня, и смутилась. Не глядя на него, сказала, что пойду сварю кофе. Борис пошел со мной в кухню, помог приготовить сэндвичи и отнес в гостиную поднос с чашками и печеньем. Вернувшись с кофейником в комнату, я услышала, как он рассказывает, что его отец считает меня прирожденной теннисисткой. Я прекрасно поняла, что так позабавило Дэвида: моя напускная манера богатой хозяйки дома, небрежность, с которой я предложила им устраиваться поудобнее, и моя фраза «Мы рады». Разговор о теннисе смутил меня еще больше, и я дважды пролила кофе. Рода, Борис и я съели по сэндвичу. Мартин и Дэвид прикончили остальные и все печенье.
– Ты работаешь с Мартином в лагере? – спросила я Роду.
– Угу.
– Горничной! – воскликнул Мартин с искренним возмущением. – Представляешь, ее не взяли официанткой. Будто официантка – работа для избранных.
Рода пожала плечами, явно почувствовав неловкость:
– Какая разница? Конечно, я работаю дольше, зато без перерывов и вечер свободен.