— Но ведь наши люди на местах тоже могут отравиться, — осмелился вставить Моджаддади.
— Не имеет принципиального значения, — отмахнулся американец.
— А как быть с отрядами «воинов пророка»? — озабоченно спросил Хекматиар.
— На время операции выведите их из опасных районов.
— Это невозможно. Со многими у нас нет постоянной надёжной связи. А если пострадают и они, психологический эффект «кары аллаха…» .— «Замечательное название для операции!» — не удержался, чтобы не польстить заокеанскому гостю Моджаддади, но никто не обратил на это внимания, — …будет поставлен под угрозу, — упорствовал Хекматиар.
— Это уж ваша забота. Пошевелите мозгами, чёрт возьми! — взорвался американец.
В конце концов сошлись на том, что в качестве «дирижёра» будет задействован какой-то «Тушак»[16]. Ему поручат подобрать подходящие тайники, в которые курьеры заложат «препарат». Позднее он должен переправить его агентуре в те районы, где нет «воинов пророка».
…Когда Масуд кончил писать, в окно уже вползала предрассветная голубизна. Он прилёг на кровать, но уснуть не смог. Мысли всё время возвращались к одному и тому же: «Что со мной будет дальше?» Страшило не возможное наказание, а неизвестность. Принесённый на подносе завтрак остался нетронутым. Зато чайник он осушил целиком.
Знакомый кабинет сегодня показался ему каким-то другим. Его хозяин тоже повёл себя как-то странно. Принесённую Масудом пачку исписанных листов рафик Сарвар, не читая, отложил в сторону. Достал из ящика стола несколько фотографий, веером раскинул их в руке. Потом взял крайнюю и протянул Масуду.
— Знаете этого человека?
— Да, это Абдул.
— А этого?
— Гульям… Икрамул… Мазхар… Абдель… — Фотография одна за другой ложились на стол. — Откуда они у вас? — не смог сдержать изумления Масуд.
— Где ты познакомился с этими людьми?
— В лагере под Пешаваром.
— Когда?
— После того, как вернулся с Моджаддади из Афганистана.
— О чём ты говорил с ними?
— Мне показалось, что они хорошие парни, и я осторожно советовал им вернуться домой, а не проливать кровь единоверцев, если попадут на родину, — Масуд всё больше терялся в догадках.
— Они так и поступили. Скажу откровенно: мы знали о тебе и собирались с тобой связаться, рассчитывая на твою помощь… — Масуд не верил своим ушам. Выходит, все его сомнения напрасны! — Но ты сам пришёл к нам и принёс ценнейшие сведения.
Лицо Масуда засияло от радости. Он, видимо, сам почувствовал это, потому что тут же, как мальчишка, залился краской смущения. Рафик Сарвар помолчал, давая собеседнику возможность справиться с овладевшей им бурей чувств, потом продолжил: