Оставшись безучастным к ее уколу, он бросил сапоги к подножию кровати, затем одним махом стащил с себя и тунику, и нижнюю рубаху. Дейрдре тут же обратила внимание на порезы, которыми она наградила его. К ее облегчению, раны уже заживали. Во всяком случае, тонкий шрам никоим образом не умалял совершенства его тела. Грудь его была гладкой, тугой, мускулистой, а плечи – достаточно широкими, чтобы тащить телегу. Святая Мария, даже на расстоянии она не может сдержать волнения, когда видит его. Вот и колени слабеют.
Дейрдре глубоко вздохнула. Затем с притворной невозмутимостью забралась под одеяло, заняв середину кровати, чтобы ему расхотелось присоединиться к ней.
– Насчет сегодняшнего происшествия… – сказала она, спеша заговорить о чем угодно, лишь бы отвлечься от этого невыносимого напряжения между ними.
– Происшествия? – Он начал расшнуровывать завязки своих шоссов.
Она закашлялась.
– С мальчишками Лаханберн.
– Да?
– В Ривенлохе… будет еще много такого, чего ты не понимаешь.
Он усмехнулся. Боже, какая у него потрясающая, ослепительная улыбка!
– Вы, шотландцы, удивительные люди, – согласился он. – Как с другой планеты.
– Тебе не удастся изменить здешние обычаи. Ты не сможешь подчинить шотландцев своей воле.
Его улыбка сделалась хитрой.
– Ах, миледи. Я согласен подчинить своей воле только одного шотландца. Вернее, шотландку. – Он сел на край кровати, и матрац прогнулся под весом его тела. – Возможно, с помощью поцелуя?
У нее перехватило дыхание. Так вот зачем он примчался за ней следом. Он полагает, что она все еще должна, ему поцелуй. Но не тут-то было. Она расплатилась с ним на тренировочном поле. И слава Богу, что это так. Дейрдре сомневалась, что смогла бы выдержать еще один поцелуй, если сердце ее так колотится, когда он смотрит на нее своими колдовскими зелеными глазами.
– Может, память подводит тебя, – самодовольно сказала она, – но ты получил свою плату на тренировочном поле.
Его руки застыли на поясе расшнурованных штанов.
– Это? – усмехнулся он. – Это был не поцелуй.
– Еще какой поцелуй.
– Нет. – Он настороженно сдвинул брови. – Этот быстрый поцелуйчик? Он не считается.
– Не такой уж быстрый.
– Как ты можешь называть это…
– Поцелуем?
– Это не было поцелуем.
– О, а мне показалось, очень даже было. Ты целовал меня, а теперь зачем-то хитришь…
– Тысяча чертей! – Он грозно насупился. – Он был украденный. Поцелуй, который ты должна мне, должен быть добровольным.
– Это не было частью сделки.
Он вскочил на ноги, глаза опасно сузились, и она увидела, как грудь его вздымается и опускается с каждым раздраженным вдохом. Но они оба понимали, что она права. Этим вечером она ничего ему не должна.