Иисусе, что же будет, когда он обнаружит, кто она? Что ожидает Ривенлох, когда этот супостат явится, чтобы занять свое законное место в большом зале?
И в ее постели?
Быстро, пока дрожь дурного предчувствия не выдала ее, она свободной рукой схватила штаны Пэгана и его товарища и швырнула их через плечо. Затем коротко кивнула мужчинам и заспешила вверх по каменистому подъему к вершине холма.
Она была уже на полпути туда, когда Пэган окликнул ее:
– Эй, девица, а ты ничего не забыла?
Всегда настороже, она развернулась с мечом наготове. Слишком поздно. Что-то просвистело у ее уха и со стуком воткнулось в дерево рядом с ней. Кинжал из его сапога.
Она ахнула. Нож пролетел в какой-то паре дюймов от нее. Но когда она встретилась глазами с Пэганом, стоящим с презрительным видом, то сразу поняла, что он намеренно промахнулся. Что было еще более угрожающим.
Его послание было ясно. Он мог убить ее, просто предпочел не делать этого.
Раздувая ноздри, она убрала меч в ножны и зашагала прочь с таким спокойствием, какое ей только удалось изобразить, всю дорогу до дома молча проклиная норманна.
– Дьявольщина, что это сейчас здесь было? – воскликнул Колин, когда девица скрылась за вершиной холма. Пэган все еще злился на Колина за предательство.
– Мы лишились своих штанов, не без твоей помощи.
– Штанов? Пэган, ты лишился разума. – Колин двинулся вниз по склону к зарослям чертополоха, где валялось их оружие. – Знаешь, если ты хотел выбрать жену методом исключения, мог бы сказать мне. Не обязательно было убивать двух других. Я бы с радостью избавил тебя от одной из них.
Пэган полез вслед за ним.
– Я не собирался убивать ее.
– Нет? – Колин чертыхнулся, когда колючки вонзились ему в голую ногу.
– Нет. – Глаза Пэгана сузились. – Я планирую для нее кое-что похуже.
– Понятно. – Колин запрыгал на одной ноге, выдергивая колючку из другой. – Ты женишься на ней.
– Теперь ты лишился разума. – Пэган не мог отрицать, что мысль переспать с девицей была дьявольски соблазнительна. Без сомнения, ее красота вполне естественно возбудила его, несмотря на твердую решимость этого не показывать. Но тут было что-то еще. В то время как с большинством девушек он ощущал свое превосходство – в силе, красоте, уме, эта бросила вызов его мужскому господству. Впервые в жизни он чувствовал себя на равных с женщиной, физически и умственно, и мысль о том, чтобы лежать бок о бок с такой женщиной…
Но в одно мгновение жестоким выпадом меча она показала свою бессердечную сущность.
– Нет, – резко сказал он Колину. – Я намерен заковать ее в цепи. Сломить ее дух. Научить ее послушанию.