— А ты, Анатолий, словами меня не стращай. Я ведь тебе говорю по-дружески. Подольше я тебя в партии и в армии тоже подольше! Я всякого навидался... — И Чебрецов понизил голос: — Ты знаешь, откуда генерал Балашов явился в штаб армии?.. То-то! А дыму, как прадедам было известно, без огня не бывает. Потому-то и нам с тобой, коммунистам, нужна осторожность...
— А ты думаешь, что Генштаб не знает, откуда он прибыл?! — спросил Бурнин вызывающе, продолжая сопротивляться уже шевельнувшемуся в душе сомнению в отношении Балашова.
— Опя-ать ты свое! — скучающе возразил Чебрецов.
Попрощавшись, Бурнин вышел.
Шорох дождя сразу окутал брезент плащ-палатки. Неприютные капли на пороге блиндажа капнули за ворот, самая крупная угодила на огонек папиросы. Бурнин поежился. Разглядел в сумерках леса ожидавшую машину.
— Клава снится, товарищ ефрейтор? — шутливо спросил Бурнин, забираясь в «эмку».
В расположении штаба армии Бурнин размещался не в блиндаже, а в уютном доме, богатом двумя молодыми красивыми девушками, с которыми шофер его, Вася Полянкин, лирически коротал вечера.
— Никак нет, не дремал, товарищ майор! — бодро отозвался водитель.
Они поехали той же нудной, ухабистой дорогой, под всплески глубоких луж. Временами мокрые ветки хлестали по лобовому стеклу. Смеркалось.
— Осень дальше пойдет — ух и раскиснет эта дорожка, товарищ майор! Насидятся на ней, кому доведется ездить! — предсказал Полянкин.
Разговор с Чебрецовым заставил Бурнина возвратиться мыслями к Балашову.
«Что могло быть у него за плечами? Никак не похоже было на то, чтобы этот спокойный генерал с тяжелой, угловатой головой и умными, печальными глазами, герой гражданской войны и соратник Фрунзе, был паникером. А может быть, все же не очень скрытая неприязнь Острогорова порождена не личными соображениями и чувствами, как заподозрил Бурнин? Может быть, тут принципиально различные взгляды на вещи? Может быть, слух о преклонении Балашова перед Западом не напрасен?.. Вот хоть спор о значении Ельни... Может быть, в самом деле начальник штаба не очень верит в победу... — размышлял Бурнин. — Однако, с другой стороны, вряд ли ненадежному присвоили бы генеральское звание... И в Генштабе считают, что месяца через два он получит армию. И командарм на его стороне. А ведь Рокотова все знают еще с Монголии... И член военного совета Ивакин считается с Балашовым и ценит его... Да, черта с два, допустил бы Ивакин против своей воли начальника штаба к себе в армию! Уж он настоять умеет...»
— Вот и приехали! — произнес Полянкин, нарушив ход мыслей майора. — Домой, товарищ майор?