— Правильно! Справедливо, Саша! К черту его! — поддержали другие врачи.
— Когда возвратимся с работы, чтобы вас не было, — сказал Вишенину Павлик.
Медперсонал озабоченно разошелся по секциям. Ушел и Вишенин. В помещении персонала остался лишь Емельян со своей писарской работой. Вскоре пришел к нему Муравьев.
— Штабарцт с Соколовым на кухню пошли. Для меня это добрый знак, Емельян Иваныч, — сказал Муравьев. — Подскажи, пожалуйста, кто тут у вас из санитаров будет покрепче душой?
— В каком смысле? — спросил Баграмов.
— Ну, в партийном, конечно! Моряк этот, что ли, высокий?
— Кострикин? Да, малый надежный, — сказал Баграмов. — Авторитет у него среди санитаров, верят ему.
— Такого и надо. Еще назови хороших людей. Ты ведь знаешь всех в лазарете.
— Зачем?
— Да ты меня на смех подымешь с моей идеей. Пока секрет! — возразил Муравьев.
Минут через сорок зашел Самохин.
— Не возвращался еще Леонид Андреич? — обеспокоенно спросил он. Баграмов молча качнул головой.
— Емельян Иваныч, я этой скотине Вишенину сказал, что если он сунется к немцам со своим предложением, то его укокошат больные. Он обещал молчать,— сообщил Павлик.
— Не пойдет он к немцам! А выгнали его крепко. На пользу ему же, — усмехнулся Баграмов.
И вдруг, запыхавшийся, потный, взволнованный, в секцию торопливо вошел Соколов.
— Победа! — выпалил он. — Полная, Емельян Иваныч, голубчик! Поздравляю вас!.. Павлик! Ура! И вы тут, Михайло Семеныч? Спасибо вам за подсказку. Победа!..
— Вот видите, Леонид Андреич! — радостно сказал Муравьев. — Выдержка и боевая сметка во всем нужны!
— Ну, садитесь, садитесь завтракать да говорите! — нетерпеливо позвал заинтересованный Баграмов, ставя с плитки на стол оставленный для Соколова завтрак.
— Понимаете, вызвал, — заговорил Соколов, энергично работая ложкой. — Он мне — два. Я ему — полтора! Здоровых, мол, нет! Он на дыбы: «Отправлю на заготовки леса врачей». Я говорю: «Не годятся. Какие они лесорубы! Вам нужно крепких людей. Могу указать вам самых здоровых и сильных во всем лагере». Он с недоверием: «Где же их взять?» Я говорю: «Повара и полиция, комендантские писаря». Понимаете?! Говорю: «Они так разъелись, что здоровее немецких солдат. И в лазарете полиция ни к чему. А поваров давайте назначим из более сильных больных. Отъедятся на кухне — совсем поправятся, тогда эти будут годны на работы...»
— Неужели же согласился?! — спросил пораженный Баграмов.
— Так точно, голубчик! Он, конечно, сказал, что полиция все же нужна, но приказал подать списки на новых поваров и полицию.
— Леонид Андреич, вы гений! Ей-богу, гений! Вы — Шекспир, Коперник, Леонардо да Винчи! — воскликнул Баграмов.