верблюжью шерсть. — Он сел. — И долго она там пробыла?
— Что? — спросила Джинни.
— Ваша мама долго там пробыла? Я потому спрашиваю, что моя мама провела там декабрь. И часть января. Обычно я езжу с ней, но этот город был такой суматошный — я просто не мог вырваться.
— Она была там в феврале, — сказала Джинни.
— Изумительно. А где она останавливалась? Вы не знаете?
— У моей тетки.
Он кивнул.
— Разрешите узнать, как вас зовут? Полагаю, вы подруга сестры Фрэнклина?
— Мы из одного класса, — сказала Джинни, оставляя первый вопрос без ответа.
— Вы не та знаменитая Мэксин, о которой рассказывает Селина?
— Нет, — ответила Джинни.
Молодой человек вдруг принялся чистить ладонью манжеты брюк.
— Я с ног до головы облеплен собачью шерстью, — пояснил он. — Мама уехала на уикэнд в Вашингтон и водворила своего пса ко мне. Песик, знаете ли, премилый. Но что за гадкие манеры! У вас есть собака?
— Нет.
— Вообще-то, я считаю — это жестоко, держать их в городе. — Он кончил чистить брюки, уселся поглубже в кресло и снова взглянул на свои ручные часы. — Случая не было, чтобы этот человек куда-нибудь поспел вовремя. Мы идем смотреть «Красавицу и чудовище» Как-то — а на этот фильм, знаете ли, непременно надо поспеть вовремя. Потому что иначе весь шарм пропадает. Вы его смотрели?
— Нет.
— О, посмотрите непременно. Я его восемь раз видел. Совершенно гениально. Вот уже несколько месяцев пытаюсь затащить на него Фрэнклина. — Он безнадежно покачал головой. — Ну и вкус у него… Во время войны мы вместе работали в одном ужасном месте, и этот человек упорно таскал меня на самые немыслимые фильмы в мире. Мы смотрели гангстерские фильмы, вестерны, мюзиклы…
— А вы тоже работали на авиационном заводе? — спросила Джинни.
— О боже, да. Годы, годы и годы. Только не будем говорить об этом, прошу вас.
— А что у вас тоже плохое сердце?
— Бог мой, нет. Тьфу-тьфу, постучу по дереву. — И он дважды стукнул по ручке кресла. — У меня здоровье крепкое, как у…
В дверях появилась Селина, Джинни вскочила и пошла ей навстречу. Селина успела переодеться, она была уже не в шортах, а в платье — деталь, которая в другое время обозлила бы Джинни.
— Извини, что заставила тебя ждать, — сказала она лживым голосом, — но мне пришлось дожидаться, пока проснется мама… Привет, Эрик!
— Привет, привет!
— Мне все равно денег не нужно, — сказала Джинни, понизив голос так, чтобы ее слышала одна Селина.
— Что?
— Я передумала. Я хочу сказать — ты все время приносишь теннисные мячи, и вообще. Я про это совсем забыла.
— Но ты же говорила — раз они мне ни гроша не стоят…