— Пусть так — я дам обязательство.
— Не спешите, — говорю я; рука у меня начинает болеть. — Бумагу вам дадут, ручку тоже. Обязательство — это потом. Сначала напишите, в силу каких причин бригаденфюрер Варбург пошел на измену рейху. Мотивы! Оставьте историю с начинкой об «игре» и перевербовкой.
— Скомпрометируете Варбурга?
— Все в свое время, Эрлих. Будете писать?
— Ваши аргументы неотразимы…
Он еще ничего не понимает по-настоящему, а я не тороплюсь объяснять.
Исповедь на двух страницах. Эрлих четко расписывается и ставит дату. Я читаю текст, а Люк держит штурмбаннфюрера под прицелом. «Учитывая обстановку на фронте… бригаденфюрер Варбург склонил меня к измене… по его поручению…» Все как следует.
— Теперь подписка? — говорит Эрлих, массируя уставшую ладонь.
— Да, — говорю я и передаю листки Люку. — Пишите: «Я, Карл Эрлих, штурмбаннфюрер СД, обязуюсь сотрудничать, начиная с сего, 14 августа 1944 года, с военной разведкой Генерального штаба Советской Армии».
Вот когда его проняло!.. Люди белеют по-разному. Один начинает бледнеть с шеи, у другого кровь отливает сначала от щек, но чтобы человек серел вот так сразу и весь целиком — это я вижу впервые. Готов поручиться, что у него и спина не розовее штукатурки…
— Нет… — говорит Эрлих.
— Не позерствуйте! — втолковывает Люк.
— Нет! — Он еще раз повторяет: — Нет, — непреклонно и жестко.
Люк настороже, но перехватить Эрлиха ему не удается. Мы падаем все трое, свиваемся клубком; боль в руке заставляет меня кричать: я откатываюсь и пытаюсь помочь Люку, прижатому к паркету. Эрлих бьет его в шею, в ямку у ключицы. Двести английских фунтов веса — ровно столько наваливается на штурмбаннфюрера, когда я, пересилив боль, повисаю у него на спине… Возня; тяжелые вскрики; минуту или две мы барахтаемся, пока Люку не удается надавить на сонную артерию Эрлиха… Я встаю на колени и дышу широко открытым ртом.
— Здоров!.. С-сильный гад… — бормочет Люк и садится, подобрав пистолет. — Надо его связать…
— Да, — говорю я и заставляю себя подняться, чтобы пойти в кухню за шпагатом. В дверях я поворачиваюсь и вижу, что Эрлих открывает глаза.
Я не успеваю добраться до кухни — хлопок, возня и крик Люка:
— Огюст! Скорее назад!
— В чем дело?
— Смотри…
У Эрлиха — бывшего штурмбаннфюрера СД Эрлиха — нет лица. Крошечный «вальтер», точная копия того, что я отобрал у Микки, валяется на сбившемся ковре.
— Что ты наделал, Люк! — говорю я.
— Он сам… Хотел в меня… Я пытался отнять…
Какая теперь разница, где ухитрился прятать Эрлих второй пистолет. Я сажусь на диван, почти совершенно обессиленный.