Клэр остановилась в нерешительности в нескольких футах от стола, покачивая зонтиком. Женщина посмотрела на нее выжидающе. Как же она попадает вовнутрь? Она не была участницей конференции. Не была даже приглашенной. Такого затруднительного положения ей не доводилось раньше испытывать.
Она посмотрела на двойные двери аудитории и шагнула в направлении женщин.
– Меня нет в списках, но мне бы хотелось услышать приветственную речь, – сказала она, расстегивая свой плащ. В коридоре было тепло.
Блондинка в центре стола покачала головой.
– Мне жаль. Но вы не можете войти без пригласительного билета.
– Всего на полчаса? Я не могу остаться на другие выступления.
Женщина была неумолима. Она покачала головой.
– Простите.
Послышался взрыв смеха из аудитории сквозь щели двойных дверей. Джон, без сомнения, был на высоте, произнося свою речь.
– Мой муж говорит приветственную речь, – сказала Клэр. – Мне бы хотелось просто послушать его, а потом я уйду, хорошо?
У одной из темноволосых женщин перехватило дыхание.
– Вы – Клэр Харти-Матиас! – воскликнула она. Клэр улыбнулась.
– Верно.
Блондинка поднялась и протянула Клэр руку, неожиданно смягчаясь.
– О, извините, – сказала она. – Я не знала. Пожалуйста, входите.
Клэр кивнула в знак благодарности и прошла мимо стола к дверям аудитории.
Аудитория была почти заполнена. У стен в ряд стояли инвалидные коляски, некоторые из них заняты, другие сложены, в ожидании своих владельцев, которые сидели в креслах в зале.
Симпозиум был нацелен на людей с ограниченной возможностью передвижения и членов их семей, и быстрый осмотр помещения показал ей, что аудитория не ограничилась людьми только с травмами позвоночника. Она заметила белые гипсовые повязки, а на двух больших телемониторах, которые висели над аудиторией, молодая женщина-сурдопереводчик передавала те слова, которые говорил Джон со сцены.
В задних рядах аудитории было несколько свободных мест, и Клэр проскользнула к одному из них. Джон никогда не узнает, что она тут. Хорошо.
Он сидел в своей инвалидной коляске на широкой пустой сцене. Перед ним не было ничего, что отделяло бы его от аудитории. Никаких записей. Он никогда ими не пользовался. Единственный его помощник – микрофон, который он держал в руке.
На нем была розовая рубашка, которую она не видела прежде, серые брюки и серый твидовый спортивного покроя пиджак. Галстука не было. Даже с этого расстояния она могла заметить, что он похудел. Держался спокойно, как всегда перед аудиторией.
Он был в порядке. Более, чем в порядке. В своей стихии. Она оглядела аудиторию. Все глаза были устремлены на красивого мужчину впереди. Они были с ним, кивая и улыбаясь. Хотя он был один на сцене, он не смотрелся потерянным. И прекрасно владел аудиторией.