– Мой муж, повеса, обещай мне, что ты никогда не изменишься. – Анна схватила его, притянула к своим губам и воздушным движением взяла бокал из его рук.
Когда они прервали поцелуй, она нежно улыбнулась и сделала глоток из своего бокала, а потом из другого, из того, который украла у него.
– Не изменюсь, если ты тоже пообещаешь мне не меняться. – Лэрд наклонился и нежно поцеловал ее в губы. – Я люблю тебя, леди МакЛарен.
Анна улыбнулась, и опять их губы сомкнулись.
– И я люблю тебя, мой Лэрд.
– О, я чувствую себя таким изнуренным! – Лэрд направился к галерее и озорно улыбнулся ей.
– Куда вы идете, лорд МакЛарен? – Анна стояла посередине гостиной, держа в руках два наполненных бокала.
– О, детка. – Он подмигнул ей. – Полная луна сегодня светит ярко. Думаю, ты знаешь, где найти меня.
Полумесяц, высоко висевший в звездном небе, слабо освещал тропинку, по которой Фестидиус шел в Гайд-парк. Путь был недолгим, но дворецкий дрожал, потому что не привык ходить по ночам.
Он не подумал о том, что надо надеть сапоги, и сейчас опасался, что сырая земля Ротенроу, в которую он проваливался при каждом шаге, испортит его туфли раньше времени. С трудом дошел он до того места, которое ему назвала леди, – мост через Серпентин.
Фестидиус не заметил фигуры, облаченной и черное, стоящей в центре моста, пока вплотную не приблизился к ней.
От неожиданности Фестидиус пронзительно вскрикнул. Это было выше его сил. Слишком отчаянный поступок. Но превыше всего он ставил преданность своим хозяевам и знал свои обязанности.
– Вы взяли их с собой? – спросила дама в черном.
– Да, миледи. – Рука Фестидиуса дрожала, когда он вручал ей небольшую кожаную папку, в которой находилась похищенная корреспонденция.
– Вы сказали мне, что никто не знает, где письма? – Она приподняла кружевной край вуали и взглянула на него своими проницательными глазами.
– Ни одна душа, миледи. Клянусь. Я был один, когда нашел их. Они были там, где вы и сказали.
– Очень хорошо. – Женщина опустила вуаль, кивнула в знак благодарности. – Вы проводите меня к моему экипажу?
Фестидиус засиял от гордости и предложил ей свою руку.
– Конечно, миледи. Куда пожелаете.
Она читала их всю ночь, бросая, когда заканчивала, одно за одним в огонь. В беспощадных языках пламени они чернели и превращались в пепел. Все, за исключением одного. Это было единственное письмо, которое по-настоящему имело значение. Держа его перед одинокой свечой, она еще раз перечитала строки – от первой до последней.
Она улыбнулась про себя, необычайно довольная изобретательностью и умом, потом осторожно сложила его и с нежностью убрала в коробку.