- Как же жить, братан? Обьясни. - Попросил Васька. - Отказ от зоны писать, что ли?
- Не стоит, земляк. Это проще простого...
Зэк встал и прошелся по камере:
- Зону возрождать надо. Наши там уже стараются, и мужики их поддерживают... Правильно жить надо, понятно?
- Конечно, - кивнул Росляков и хотел ещё о чем-то спросить незнакомца, но в этот момент с улицы, из-за решетки послышался приглушенный крик.
Похоже, кто-то из другой камеры хотел докричаться до обитателей "четыре-четыре".
Росляков кивком указал на дверь. Дядя встал, подошел и заслонил спиной смотровой глазок.
- У-у-у... "Четыре-четыре"! - Послышалось вновь.
Васька подтянулся к решетке:
- Говори, братан!
- Это "четыре-два"! - Отозвался тот же голос. - "Коня" ловите!
"Конем" в тюрьме называли длинную, свитую из всевозможных ниток веревку с привязанной на конце спичкой.
Веревку эту опускали в канализационную трубу.
Из соседней камеры, или из "хаты" выше либо ниже этажом запускали такую же, после чего обязательно сливали воду. Поток подхватывал конструкцию, увлекал за собой, вертел, крутил... Если "кони" встречались в трубе, концы их обязательно спутывались.
Затем осужденные вытаскивали своего "коня" и вместе с ним соседского. Таким образом, получалось нечто вроде веревочной почты.
Привязав к веревке полиэтиленовый пакет, можно было упаковать в него любую записку и протянуть по трубе в другую камеру. Иногда таким же образом передавались и продукты: чай, конфеты, курево... Диаметр канализационных труб позволял отправлять даже одежду.
Разумеется, во время работы такой почты осужденным соседних камер оправляться было строго запрещено.
- Примите "маляву"! - Вновь послышалось из "четыре-два", когда связь была установлена.
В конце концов, Васька развернул смятый клочек бумаги и пробежал взглядом по строчкам:
- Тебе, - смутился он, передавая записку сидящему напротив человеку.
- Нет, - опять усмехнулся тот. - Для вас это...
Росляков снова принялся читать.
Послание уведомляло, что новичок является "смотрящим от братвы", то есть авторитетом для всех, без исключения, обитателей камеры.
- Понятно, - кивнул Росляков. - С прибытием!
- Толик, - коротко представился зэк. - А ты, земляк?
Васька назвался и рассказал, за что и сколько сидит. Затем подозвал приятелей:
- Это Дядя... А это - Циркач.
Получив приглашение, Рогов уселся напротив.
- Сдается мне, ты из кадетов? - Прищурился Толик.
- Из кого? - Не понял Виктор.
- Ну, из офицерни?
- Угу.
Смущение Рогова не ускользнуло от проницательного взгляда Толика. Он с ухмылкой, но доброжелательно потрепал собеседника по плечу: