Она кивнула. Ей стало грустно.
– Ну… я действительно очень хотела бы там учиться, – сказала она.
Тигр кивнул. Он тепло, ободряюще улыбнулся ей. Он желал ей всего самого лучшего, конечно же, он сделает для нее все, что от него зависит, чтобы осуществилась ее мечта.
– Хорошо, когда понадобится заполнять вступительную анкету, дай мне знать. Я обязательно помогу тебе всем, чем смогу.
– Когда мне лучше обратиться к вам за помощью? – спросила она.
– О, в самом начале следующего, выпускного года.
Снова наступило молчание.
– Вы родом из Соерсвилля, мистер Мак-Дрю? – поинтересовалась она…
– Ты можешь называть меня Тигром… в этом кабинете, – сказал он, почувствовав, что между ними установилось полное душевное взаимопонимание.
– Правда?
– Конечно же.
Она открыто посмотрела ему прямо в глаза. Она была прекрасна, когда вот так искренне и тепло смотрела на него. Ее сердечко гулко забилось у нее в груди. Он знал, что это так.
– Ну, так вы из Соерсвилля? – повторила она вопрос.
– Да, я родился здесь и вырос. Конечно, я многие годы отсутствовал, бывал повсюду, по всему миру. – Он мягко улыбнулся. – По разным странам.
– Держу пари, что вам многое пришлось повидать в жизни.
– Но больше всего… мне нравится жить здесь, в Соерсвилле.
– Потому что здесь… так хорошо, приятно, спокойно…
– Это неплохой городок, – улыбнулся Тигр.
Она спокойно сидела и смотрела на него. Она усмехнулась.
Потом поправила прическу. На мгновение она отвернулась. И слегка вздохнула.
– А что случится, если моя семья переедет сюда? – внезапно спросила она, снова подняв на него глаза.
Тигр восхищался девушкой. Он думал, что ответить ей, и не мог найти подходящих слов, так как горожане Соерсвилля еще не избавились от расовых предрассудков, насколько он знал. А ему казалось, что он это знает хорошо. Здесь, в Соерсвилле даже имелось отделение общества Джона Берча. Их немного, но они есть, эти тупоголовые расисты. Он подумал о Криспвелле, и ему стало грустно. Есть ли у нее занятия с ним? Навряд ли, так как она проходит академический курс, готовясь для поступления в колледж. Он сидел и с восхищением смотрел на девушку, пытаясь найти ответ на ее вопрос. Ему не хотелось обидеть или потерять ее, так как между ними установились очень теплые отношения. В конце концов, его ответ мог бы нанести непоправимый ущерб этому взаимопониманию, установившемуся между ними. С другой стороны, ему всегда претило обманывать кого-либо. Он любил правду. Он был убежден, что все несчастья мира – здесь, там, везде – в конце концов, проистекают от того, что была скрыта или подавлена правда. Где-то в цепочке человеческих взаимоотношений.