Таким образом, вскоре после этого, шагая между Грейди и Фолло, но без наручников, Джим Грин вышел из здания школы и двинулся вслед за капитаном к поджидавшему их автомобилю полиции штата. Перед автомобилем, однако, эта группка встретилась с небольшим количеством местных горожан, среди которых, конечно же, были постоянные клиенты бара Сельмо, а также журналисты, в том числе и фоторепортеры. Их окружал кордон полицейских, и среди них, конечно же, находился шеф местной полиции Джон Полдаски, который гордо прохаживался между ними, как какой-то польско-американский герцог.
– Разве я не сказал тебе, Джон? – выкрикнул Джо Гротто, один из завсегдатаев заведения Сельмо, когда группка прошла мимо него. Засранцы!
– Ты грязный ублюдок! – громко и четко выкрикнул еще один завсегдатай кабачка Эйб Мувиц.
– Заберите их всех, черных ублюдков! – выкрикнул кто-то еще, кажется, Джейк Далтон. С разных сторон послышались выкрики и угрозы.
Парень окинул их взглядом, то же самое сделал и Серчер, а Полдаски что-то пробурчал в их адрес. Они замолкли, как по чудодейственному мановению волшебной палочки. В это время репортеры попытались пробиться поближе к капитану, и двое или трое из них окружили его.
– Вы арестовали его, капитан?
– Без комментариев.
– Это дело вызывает большой публичный интерес, капитан… Я представляю…
– Мне нечего сказать.
– Что вы ему инкриминируете, капитан?
– Ваши парни оглохли?
– Послушайте… капитан…
– Прочь с дороги.
– Эй… кто ты такой, черт тебя возьми? Ты еще пожалеешь об этом! сказал один из журналистов, которого локтем грубо оттолкнул от себя капитан.
– Я сделаю соответствующее заявление в надлежащее время… не волнуйтесь… – сказал Серчер.
И на этом закончил свое общение с репортерами.
– Итак, другой парень… Де Леон… не виновен… Это другой парень, правильно, капитан? – один из них выкрикнул, когда полицейские вместе с Полдаски оттеснили остальных с дороги, несмотря на громкие протесты.
Группка села в автомобиль под аккомпанемент вспышек и щелчков фотоаппаратов и кинокамер.
Когда они отъехали, один из посетителей бара Сельмо громоподобным голосом проревел:
– Ты – сукин сын! Черномазая образина!
Журналисты расселись по своим машинам. Они будут сопровождать капитана, вне всяких сомнений, до самого главного управления полиции штата.
Приблизительно в этот самый момент, или что-то около этого, в кабинете главного воспитателя Кэти Берне, эта прелестнейшая малютка, говорила Тигру Мак-Дрю:
– Мистер Мак-Дрю… – она все еще обращалась к нему официально, несмотря на то, что их интимные отношения позволяли ей называть его более интимно и ласково. – Кто, по вашему мнению, сделал эту ужасную вещь с Джилл Фэабанн?