– Что же с тобой все-таки происходит? – спросила она и провела своей великолепной рукой по его горячей щеке, короче говоря, лаская его. Пойдем же, пойдем со мной, – прошептала она, беря его за локоть и пытаясь приподнять его.
Он почувствовал, что привстает, поднимается все выше и выше. И вот он уже стоит полностью на ногах. Перед ней. Во весь рост. Во всем своем бесстыдстве… и славе.
Она не показала виду, что это непристойное зрелище хоть чуточку оскорбило ее. Внезапно Понс с волнением подумал, заметила ли она вообще что-нибудь? Как могла она не замечать такого? В глубоком отчаяньи, понурив голову, он стоял перед ней, дрожа всем телом.
Теплые руки богини все еще касались его. Она стояла здесь, перед ним. Он был немного выше ее ростом.
– Боже мой, да ты же весь дрожишь, как осиновый лист, посочувствовала она. – Что случилось? – спросила она снова.
Голос у нее был мягкий и чарующий. Такого прекрасного, нежного голоса нет больше ни у кого, во всей вселенной. Это еще более углубило его отчаянье.
– Я полагаю… – сказал он. – Возможно… Это… Я думаю…проговорил он, сбиваясь и заикаясь, – и умолк.
Он стоял перед ней смущенный, как в воду опущенный. Она продолжала утешать его мягко и нежно:
– На твою долю сегодня выпало огромное испытание. Я уверена, дело все именно в этом. Мне самой все это крайне неприятно. – Она все еще держала его за руку. – Возможно, мне не следовало приглашать тебя сегодня вечером к себе, Понс… Это было не очень благоразумно с моей стороны… возможно… – Она снова сделала паузу. – Но если ты хочешь уйти…
– Я не хочу никуда уходить, – ответил он определенно.
Она улыбнулась ему и он был почти уверен, что она слегка пожала ему руку.
– Прекрасно… в таком случае, пойдем и выпьем какао, – почти пропела она.
Он кивнул, и она пошла вперед. Ведь путь до кухни, имея в виду его тяжелое состояние, она держала его за руку.
– Шок, который ты перенес сегодня, продолжится еще некоторое время, он сразу не проходит: для этого нужно время, – ворковала она, включая электроплитку. – Я не уверена, смогла бы я что-нибудь делать сегодня вечером… если бы я… обнаружила ее, – сказала она.
Понс ничего не говорил, он просто старался подавить свой стыд.
– Надеюсь, что скоро найдут того негодяя, – сказала она ему.
Понс немедленно устроился на кухонном табурете и сразу же почувствовал себя уверенней. Сперва он молча наблюдал за ней. Наконец он расхрабрился и рискнул завязать беседу:
– Так вы полагаете, что основная канва сочинения у меня уже сложилась? – спросил он, восседая на своем насесте, обеспечившем ему более безопасное и морально устойчивое положение.