Мне приснилось, что я стою на пляже вместе с Кэтрин – в том самом месте, куда мы вышли с тобой после ленча в ресторане «У Хэнка». Ярко светило солнце, песок искрился словно алмазный под его слепящими лучами. Мы шли по берегу, и я рассказывал Кэтрин о тебе, о том, как нам хорошо вместе, а она внимательно слушала. Наконец, после некоторого колебания, я признался ей, что люблю тебя, но меня мучает чувство вины перед нею. Она долго молчала, просто шла рядом, а потом повернулась ко мне и спросила:
«Почему?»
«Потому что не хочу обидеть тебя».
Услышав ответ, она улыбнулась немного удивленно – она и раньше так улыбалась, когда была жива, – а потом прикоснулась рукой к моей щеке и сказала: «О, Гаррет, как ты думаешь: кто принес ей тогда бутылку с письмом?..»
Тереза оторвала взгляд от письма. На кухне тихо гудел холодильник, а в голове у нее стучали слова: «Как ты думаешь: кто принес ей тогда бутылку с письмом?»
Откинувшись на спинку стула, она закрыла глаза, пытаясь удержать подступившие слезы.
– Гаррет, – прошептала она, – Гаррет…
За окном проезжали автомобили. Она снова взяла письмо.
… Когда я проснулся, меня охватило чувство пустоты и одиночества. Сон не принес утешения. Мне стало еще больнее от того, что я натворил, и я заплакал. Когда я наконец успокоился, я уже знал, что надо делать. Дрожащими руками я написал два письма: одно ты держишь сейчас в руках, второе – прощальное – предназначалось Кэтрин. Сегодня я выйду на «Случайности» в океан и отправлю его так же, как все предыдущие. Кэтрин отпустила меня, но дело не только в том, что она сказала; я сам всем своим существом хочу принадлежать только тебе.
Тереза, прости меня за всю ту боль, что я причинил тебе. На следующей неделе я приеду в Бостон и надеюсь, ты сможешь простить меня. Хотя, может быть, я опоздал. Не знаю.
Тереза, я люблю тебя и всегда буду любить. Я устал от одиночества. Когда я вижу, как на пляже резвятся и смеются дети, мне хочется иметь детей от тебя. Я хочу видеть, как растет и становится мужчиной Кевин. Я хочу держать тебя за руку, когда он приведет невесту, и хочу поцеловать тебя, когда сбудутся все его мечты. Я перееду в Бостон, если ты этого хочешь, потому что жизнь без тебя – не жизнь. Я молю Бога, чтобы ты простила меня и снова пустила в свою жизнь. Теперь уже навсегда.
Гаррет.
Сгущались сумерки, небо быстро темнело. Она перечитала это письмо уже тысячу раз, и все равно оно разбудило в ней те же чувства, что и при первом прочтении.
Сидя на песке, она попыталась представить, как Гаррет писал это письмо. Она водила пальцем по строчкам, зная, что их касалась его рука. Глотая слезы, она долго изучала письмо, как делала всякий раз, прочитав его. В некоторых местах были кляксы – должно быть, ручка немного подтекала. Письмо было написано на одном дыхании, шесть слов были зачеркну ты, и Тереза долго вглядывалась в них, пытаясь разобрать зачеркнутые слова, но безуспешно. Этот секрет, как и все, что произошло с ним в последний день, он унес с собой. Последние строчки были неразборчивыми – должно быть, у него устала рука. Тереза снова скрутила письмо, завязала его бечевкой, засунула в бутылку и поставила рядом с сумкой на песок. Дома она поставит эту бутылку на ее законное место на письменном столе. По ночам, засыпая, Тереза всегда смотрела, как она поблескивает в отсветах фар проезжающих автомобилей.